Е. В. Полянская — заведующая Домом-музеем И.С. Тургенева на Остоженке. Москва.

 

Опубликовано в  Тургеневском ежегоднике  2019 года/ Сост. И ред. – Л.В. Дмитрюхина, Л.А. Балыкова.- Орел: Издательский Дом «Орлик», 2019.- 382 с.

 

         Подсчитано, что в московском доме на Остоженке, который в 1840-х годах снимала мать писателя Варвара Петровна, И.С. Тургенев провёл в общей сложности около полутора лет[1]. Он бывал в Москве часто, в основном, проездом из Петербурга в родовое имение Спасское Орловской губернии и обратно, дважды приезжал, будучи в отпуске по службе. Самое длительное, пятимесячное его пребывание на Остоженке относится к 1841-1842 годам. Впоследствии лишь болезнь заставляла Тургенева задерживаться подолгу в доме матери, а после её смерти – наследственные дела.

      За остоженским домом уже давно закрепилась определённая репутация. В сознании современного человека он связан, прежде всего, с повестью Тургенева «Муму». Считается, что здесь происходили события, положенные в основу сюжета, и обитали прототипы  героев повести – своенравная барыня со своей многочисленной дворней[2]. Ещё один памятный факт, связанный с остоженским домом, – ссора В.П. Тургеневой с сыновьями, обнажившая  многолетний, постепенно углублявшийся конфликт. Властолюбивая Варвара Петровна не могла смириться с утратой влияния на взрослых сыновей, не оправдавших её надежд; всё более осложнялись и без того непростые отношения с ними. Иван Сергеевич крайне тяготился этим и всё более отдалялся от матери.

        Между тем пребывание Тургенева в остоженском доме отмечено и другого рода событиями – встречами с московскими друзьями,  общением с лучшими представителями интеллектуальной Москвы, жаркими спорами и серьёзными размышлениями о прошлом, настоящем и будущем России. Жизнь его в эти годы полна ярких впечатлений, мечтаний и переживаний молодости, мучительных раздумий и поисков собственного пути. Всё это затрагивало совершенно иные стороны эмоциональной сферы личности Тургенева, способствовало развитию его духовного мира и побуждало к творчеству.

      В настоящей работе предпринята попытка соотнести накопленный исследователями фактологический материал о литературной деятельности Тургенева 1840-х – начала 1850-х годов с его жизнью в остоженском доме,  который оказался «свидетелем» громадной и сложной внутренней работы молодого литератора, его сосредоточенных творческих поисков, рождения и воплощения ряда художественных замыслов.

        Впервые Тургенев появился в доме на Остоженке в конце мая 1841 года после окончания занятий в Берлинском университете. Лето провёл с матерью в Спасском,  а в начале октября приехал в Москву. Поселившись в  отведённых ему комнатах антресольного этажа, Тургенев прожил в доме на Остоженке до конца марта 1842 года.  Накопив в Германии солидный багаж знаний по немецкой классической философии, молодой гегельянец предполагал обосноваться в Москве  и получить должность профессора на философском факультете Московского университета. Подготовка началась с углублённого изучения  книги Платона «Республика», о чем свидетельствуют записи в тетради «Zu Plato’s Republik  1-tes.  Heft.  Moskwa, 1841»[3].

      Осенью 1841 года Тургенев посетил имение Бакуниных Прямухино в Тверской губернии, где сблизился с семейством своего берлинского друга Михаила Бакунина, его братьями и сёстрами, особенно с одной из них  –Татьяной Александровной.  Возвратившись из Прямухина в Москву в романтическом настроении, Тургенев написал стихотворение «Долгие, белые тучи  плывут…», при жизни не опубликованное[4]. Этим стихотворением открывался так называемый «прямухинский цикл», посвящённый Т.А. Бакуниной.  Тогда же появилась на свет «Баллада» (см.: С., I, 444),  созданная под влиянием поэзии А. В. Кольцова и собранных П. В. Киреевским народных песен, которые Тургенев слышал в московском салоне А.П. Елагиной.

        В октябре Тургенев познакомился и сблизился с младшими братьями Михаила Бакунина – Алексеем и Александром. Братья нередко навещали его на Остоженке;  с Александром Бакуниным Тургенев рисовал «взапуски» карикатуры, Алексею посвящал  шутливые стихотворные послания (см.: П.,I, 188-189). Зимой из Прямухина в  Москву приехала Татьяна Александровна. Роман двух молодых людей, зародившийся в Прямухине, продолжился в Москве, но со стороны Тургенева оказался недолгим. Одновременно молодой гегельянец погрузился в бурную литературную и общественную жизнь московских салонов, где сходились на ристалища  западники и  славянофилы.  В их числе – дом  М.Ф. Орлова на Пречистенке, где Тургенев познакомился со студентом Московского университета Я.П. Полонским. Полонский стал навещать Тургенева на Остоженке «не как писателя, а как молодого учёного, который <…> приехал в Москву из Берлина с тем, чтобы в университете занять кафедру философии»[5].

      Именно тогда в доме профессора Московского университета С.П. Шевырёва  произошла первая встреча  Тургенева и Фета. Молодой студент Афанасий Фет стал вхож в дом профессора после публикации своего поэтического сборника «Лирический Пантеон» (1840). На эту встречу двух начинающих поэтов впервые серьёзное внимание обратила  Н.П. Генералова, отметив, что для биографии Тургенева она, «несомненно, имеет большое значение, хотя бы потому, что даёт основание уточнить время написания поэмы «Параша» (здесь и далее курсив  мой – Е.П.), которую принято датировать, согласно помете в печатном тексте, началом 1843 года»[6].   В основу датировки «Параши» Н.П. Генераловой легло известное мемуарное свидетельство Фета: «В комнату вошёл высокого роста молодой человек,  тёмно-русый, в модной тогда «листовской» причёске и в чёрном, до верху застёгнутом, сюртуке. Так как появление его нисколько меня не интересовало, то в памяти моей не удержалось ни одного слова из их непродолжительной беседы;  помню только, что молодой человек о чём-то просил профессора, и самое воспоминание об этой встрече, вероятно, совершенно изгладилось бы у меня из памяти, если бы по его уходе Степан Петрович не сказал: «какой странный этот Тургенев: на днях он явился с своей поэмой «Параша», а сегодня хлопочет о получении кафедры философии при Московском университете».  Никогда в позднейшее время мне не случалось спросить Тургенева, помнит ли он эту нашу первую встречу.  Равным образом не могу утверждать, приходил ли Тургенев предварительно к Шевырёву с рукописью «Параши»  или уже с напечатанной поэмой, что не могло быть раньше 1843 г.  Первое предположение, по моим воспоминаниям, вероятнее»[7].

       Проанализировав воспоминания Фета и не увидев «никаких оснований не доверять этому свидетельству», Н.П. Генералова пришла к заключению, что «период, когда могла произойти первая встреча Фета с Тургеневым в присутствии Шевырёва, ограничивается концом 1841 и первыми месяцами 1842 года (до 26 марта по старому стилю, когда Тургенев уехал в Петербург)»[8]. Эта датировка позволяет сделать предположение,  что  «Параша» – поэма, восходящая к пушкинским традициям, с которой сам Тургенев начинал отсчёт своей литературной деятельности, – могла создаваться (возможно, частично) в доме на Остоженке  зимой-весной 1841–1842 годов.[9]

       Этой же зимой на Остоженке было написано стихотворение «Похищение» (см.: С., I, 446). Сюжет его – о похищении героем возлюбленной, которую братья собираются выдать замуж за старца, –созвучен и балладам В.А. Жуковского, и народным песням, слышанным Тургеневым во множестве  в славянофильских салонах Москвы. В этой «прелестной пьесе <…> всё  дышит молодостью и отвагой, где всё – вера в себя, в своё счастье»[10].

        8 марта 1842 года[11] Тургенев приступил к работе над драмой «Искушение святого Антония» – произведением в жанре «Театра Клары Газуль» «остроумного Мериме» (см.: С., II, 688).  26 марта он уехал в Петербург, где продолжил работу над пьесой во время подготовки к магистерским экзаменам по философии[12]. В середине мая Тургенев снова в Москве, проездом в Спасское. Маем датируется не опубликованное при жизни стихотворение «Дай  мне  руку – и пойдем  мы  в  поле…» (см.: С., I, 538). Строки его обращены к Т.А. Бакуниной и перекликаются с прощальным письмом Тургенева к ней, написанным в Москве в двадцатых числах марта. Отголоски этого короткого романа, закончившегося мучительным для обоих расставанием, будут звучать позже и в других тургеневских произведениях. К этому стихотворению тематически примыкает другое – «К***» («Через поля к холмам тенистым…») – написанное, по предположению С. Орловского, примерно в это же время[13].

        1842-м годом датированы стихотворения «Осень», «Заметила ли ты, о друг мой молчаливый…», опубликованные в 1844 году в «Современнике»  за подписью «Т.Л.». Второе «звучит как подлинная личная исповедь» молодого Тургенева, здесь находит выражение то «глубочайшее и сокровенное, что стало достоянием его души через эту жизненную встречу» с Т.А. Бакуниной[14]. «Любовь погибшую ты вспомни без печали; / Прошедшему, мой друг, предаться не стыдись… / Мы в жизни хоть на миг друг другу руки дали, / Мы хоть на миг с тобой сошлись» – эти строки вполне могли рождаться в доме на Остоженке (С., I, 18).   

       Таким образом, несмотря на напряжённое биение пульса московской жизни, непростые отношения с матерью, Тургенев «в каждом дне находит миг сосредоточенья»: кипение и брожение молодых сил отражается в лирике, которая для него становится «настоятельно необходимой исповедью»[15].  Чаще всего взволнованные чувства у «остоженского» поэта рождал образ прямухинской барышни.

       Обосновавшись затем в Петербурге, Тургенев поступил на службу в Министерство внутренних дел, в канцелярию В. И. Даля.  В 1843 году вышла в свет отдельным изданием поэма «Параша», и произошли два исключительной важности события, ставшие рубежами в биографии и идейно-творческих исканиях молодого Тургенева. Знакомство с В.Г. Белинским, высоко оценившим «Парашу», оказало, несомненно, определяющее влияние на выбор Тургеневым дальнейшего творческого пути. Судьбоносной стала и встреча с Полиной Виардо.

      В феврале 1844 года Тургенев, получив по службе месячный отпуск в связи с усилившейся болезнью матери, приехал в Москву, на Остоженку.  Он часто виделся  с  Т.Н. Грановским,  посещал  его  публичные  лекции  по  истории  средних  веков  в  Московском  университете; вероятно, в это время  познакомился с А.И. Герценом. Автор «Параши», как известно, вызвал поначалу резкое неприятие Герцена, сравнившего его с Хлестаковым[16].  В самом деле, Тургенев,  имевший в ту пору склонность к эффекту, позе, «оригинальничанью», своим поведением нередко вводил в заблуждение современников. Но, по словам П.В. Анненкова, «в произведениях той эпохи, большею частию стихотворных отрывках, Тургенев не обнаруживал ни малейших признаков фальши»[17]. «Что мне за дело до промахов и излишеств Тургенева, – проницательно замечал и Белинский, – Тургенев написал «Парашу»:  пустые люди таких вещей не пишут». Московские и петербургские литераторы разглядели в молодом поэте «ту внутреннюю правду мысли и ощущения, которой он научился у Пушкина»[18].

        Многие представители молодой интеллектуальной элиты, «людей сороковых годов» посещали Тургенева в остоженском доме. Воспитанница В.П. Тургеневой В.Н. Житова (Богданович-Лутовинова),  вспоминая о своих детских годах, проведённых на Остоженке, писала: «…чаще  других  посещал его <…>Тимофей Николаевич Грановский. Иван Сергеевич занимал комнаты наверху.  К нему мне всегда был свободный  доступ, и я всегда бегала туда,  когда  maman  отдыхала или когда  она  занята была гостями.  Грановский  меня  всегда  ласкал.  Прибежала  я  раз  наверх;   оба, хозяин и гость, что-то очень громко говорили.  Иван Сергеевич  быстро ходил по комнате и по-видимому очень горячился.  Я остановилась в дверях.  Грановский знаком подозвал меня и посадил к себе на колени <…> Как теперь, так и тогда  я не могла бы отчётливо передать всё  слышанное,  но  смысл  был мне  ясен.  В разговоре их так сильно  высказывались  надежды на что-то лучшее,  что и я будто  чему-то обрадовалась»[19]. Тургенев, по словам Житовой, был с ней «в величайшей дружбе»[20] при жизни матери и  близко общался с девочкой и в Спасском, и в остоженском доме. В  марте 1844 г. в  третьем номере «Современника»  вышло  в  свет  стихотворение  Тургенева  «В.Н.Б.»  за  подписью  «Т.Л.», посвящённое юной Варваре Николаевне Богданович-Лутовиновой.

        В середине марта Тургенев  заболел воспалением лёгких (Л., 94). 31 марта он «всё ещё в своей маленькой, скверненькой комнате лежит наверху и головы не поднимает» – так сообщала о болезни сына Варвара Петровна в письме из остоженского дома к своей приятельнице М.М. Карповой[21]. 25 апреля она писала той же корреспондентке: «Ваничке моему полегче стало, и он захотел видеть учёных обезьян <…> у меня был раут детей»[22].  Мартом – апрелем 1844 года датируется создание Тургеневым романтической поэмы «Разговор», где, по словам Белинского, «слишком… заметно влияние Лермонтова»[23]. В доме на Остоженке  шла работа  над  первой  редакцией поэмы (см.: С., I, 468).  Воспоминание об увлечении Татьяной Бакуниной и разлуке с ней  поэт вкладывает в уста Молодого Человека: «Едва желанное вино /  К моим губам поднесено — / И сам я, сам, махнув рукой, / Роняю кубок дорогой» (С., I, 104, 106). 2 мая Тургенев выехал из Москвы в Петербург[24], где возвратился к службе.  Заканчивал поэму он в период тесного общения с Белинским на даче в Лесном и Парголово.  

          Временной интервал (январь-октябрь 1844 года), в который укладывается создание первого прозаического произведения Тургенева – повести «Андрей Колосов» (Л., 98) – позволяет также сделать предположение, что задумывал и начинал её Тургенев в Москве. «Мир, простиравшийся за стенами дома на Остоженке, – литературный мир и мир учёный, а также мир гостиных, его собственные воспоминания, в том числе университетские, Москва и её люди живо заявили о себе во время этого долгого и безвыездного заточения по болезни»[25]. Замысел повести о московском студенчестве  рождался, видимо,  в разговорах с навещавшими больного московскими друзьями, среди которых было немало представителей Московского университета. Хотя сам Тургенев находился в нём всего год, молодость многих своих героев писатель впоследствии свяжет именно с Московским университетом, в котором учились Белинский, Станкевич, Герцен, К. Аксаков, блистал профессор Грановский.  В этом произведении снова явственно звучит автобиографический мотив, связанный с томительным, затянувшимся романом с Т.А. Бакуниной:  «…Кто из нас умел вовремя расстаться со своим прошедшим? <…> человек, который расстается с женщиною, некогда любимой, в тот горький и великий миг, когда он невольно сознает, что его сердце не всё, не вполне проникнуто ею, этот человек <…> лучше и глубже понимает святость любви, чем те малодушные люди, которые от скуки, от слабости продолжают играть на полупорванных струнах своих вялых и чувствительных сердец!» (С., IV,33).

       1844-м годом датируются стихотворения «Один, опять один я. Разошлась…», «Откуда веет тишиной?..» и ряд других. В них проступают ещё робкие, «тревожные напрасные желанья, неуловимо быстрые мечты и призраки несбыточного счастья» (С., I, 51) с той, недавнее знакомство с которой вызвало новое сильное чувство Тургенева.  Где бы он ни находился – в Петербурге или Москве – все мысли теперь были обращены к Полине Виардо.  Как знать, может быть, и на этот раз муза посетила его на Остоженке весной 1844 г., «когда на дереве нагом, / и сочен и душист, / согретый ласковым лучом, / растёт весенний лист…» (С., I, 50).

        5 февраля 1845 года коллежский секретарь И. С. Тургенев подал  прошение  об  увольнении  в  отпуск  в  Москву  на  два  месяца  в  связи  с  внезапной  болезнью  матери  и  для  устроения  домашних  дел (см.: П., I, 346). Через пять дней  он  покинул  Петербург и, прибыв в Москву,  остановился у матери на Остоженке. 21 февраля Тургенев присутствовал  на  защите  магистерской  диссертации  Т.Н. Грановского  в  Московском  университете (Л., 102, 447).   Тогда же, в конце февраля – начале марта появилась на свет поэма «Помещик». На утраченной рукописи стояла дата «11 марта 1845». Было там и указание на то, что поэма создавалась в Москве[26]. Исполненная, по словам Белинского, «ума, иронии, остроумия и грации»[27], поэма Тургенева восходит к  шутливым поэмам Пушкина и Лермонтова, а результатом общения с московскими славянофилами стало шаржированное изображение в ней «московского умницы» с чертами К.C. Аксакова (впоследствии, правда, Тургенев исключил эту строфу). 

      В письме к Белинскому из Москвы от 28 марта 1845 года Тургенев сообщал: «Некрасов просит меня через брата отдать ему по обещанию – «Помещика» и требует ответа. <…>  Я теперь пишу две вещи: 1) статью для «О<течественных> з<аписок>» по поводу двух статей Киреевского в «Москвитянине»;  2) поэму, под названием «Недолгая любовь», о которой я говорил Некрасову. Я её оканчиваю – и эту я готов напечатать либо отдельно, либо отдавши вам <…>    Извините меня, что я ничего больше не пишу; я в нехорошем расположении духа» (П., I, 207). «Помещик» появился в «Петербургском сборнике» в 1846 году.  Статью для «Отечественных записок» Тургенев так и не написал, но любопытно, что задумана она была, вероятно, не только по поводу славянофильских статей Киреевского, но и  в связи с тем же К. Аксаковым, образ которого появился чуть ранее в «Помещике»: в журнале «Москвитянин» рядом с одной из статей Киреевского помещена рецензия К. Аксакова на поэму Тургенева «Разговор». Тем не менее, вопреки скверному настроению, нередко сопровождавшему Тургенева в доме матери[28], в начале 1845 года он напряжённо работал и вслед за «Помещиком» «оканчивал» в остоженском доме поэму «Недолгая любовь» («Андрей»)[29]. Эпиграфом к поэме Тургенев выбрал пушкинские строки: «Дела давно минувших дней». И это не случайно: в  поэтическом творении с «говорящим» названием снова звучат отголоски былой прямухинско-московской любви автора; так, при работе над письмом Дуняши к Андрею, как считают исследователи,  Тургенев воспользовался письмами к нему Т. А. Бакуниной (см.: С., I, 475)[30].

      Таким образом, в  остоженском  доме в 1841-1845 годы создавались (полностью или частично) все четыре опубликованные при жизни Тургенева  поэмы: «Параша», «Помещик», «Разговор», «Андрей», ряд стихотворений, драма «Искушение святого Антония» и, возможно, повесть «Андрей Колосов».

        В конце марта 1845 года Тургенев, будучи в Москве, заболел «простудной горячкой и ревматизмом нижних конечностей» и  подал прошение об отставке (Л., 103).  В апреле в Москву приехали  супруги Виардо.  Тургенев посещал концерты, которые давала в Большом театре П. Виардо,  сопровождал чету при осмотре Кремля. Преодолевая неприязнь к французской певице, «околдовавшей» сына, Варвара Петровна тоже отправилась слушать П. Виардо и вынуждена была признать исполнительские достоинства «проклятой цыганки». 14 апреля И.С. и В.П. Тургеневы присутствовали  на  публичной  лекции  С.П. Шевырёва  в  Московском  университете (Л., 103-104).

        Около 25 апреля 1845 года Тургенев вместе с  супругами  Виардо выехал из  Москвы в  Петербург (Л., 104), а вскоре отправился вслед за ними в Париж. Возвратившись в конце года в Россию,  жил в Петербурге;  в Москве бывал лишь проездом по пути в деревню.

        В сороковых годах Тургенев часто обращался к Байрону,  читал его в подлиннике; байроновским настроением окрашены некоторые ранние поэмы Тургенева, в произведениях этого периода нередко звучат ссылки на английского поэта. Вместе с тем Тургенев был приверженцем немецкой культуры и, по его собственным словам, «заклятым гётеанцем». Так, 1845-м годом датируются стихотворения «Тьма (Из Байрона)», «Римская элегия (Гёте. XII)». Исследователи не уточняют, где именно Тургенев работал над этими поэтическими переводами – одним из адресов могла быть и Остоженка.

      В начале 1847 года Тургенев  вновь выехал за границу, оставив для журнала «Современник» очерк  «Хорь и Калиныч», положивший начало «Запискам охотника».  После  трёх с половиной  лет,  прожитых  во  Франции и, как известно, чрезвычайно плодотворных в творческом плане, летом 1850 года Тургенев  возвратился в Россию. 2 июля приехал в Москву, остановился  в  гостинице «Дрезден» (см.: П., II, 33, 344), а затем поселился в доме брата на Пречистенке.  Посетив Боткиных в Петроверигском переулке, оставил стихотворный экспромт в  альбоме М.П. Боткиной «Альбомчик  Ваш  перебирая…»  Навещал мать на Остоженке; устраивал судьбу своей незаконнорожденной восьмилетней дочери Пелагеи (см.: П., II, 36-37,47, 347, 355). О ссоре матери с сыновьями в гостиной остоженского дома, «о грустных и пошлых семейных  распрях» (П., II, 33, 345) хорошо известно по «Воспоминаниям…» В.Н. Житовой и  письмам Тургенева к П. Виардо.  После разрыва с матерью И.С. и Н.С. Тургеневы уехали в село Тургенево Чернского уезда Тульской губернии, родовую вотчину покойного отца.  В  деревне писатель много охотился, «в родной стихии» мрачное  настроение  отступило, он вновь начал работать (см.: П., II, 44, 352). Здесь он составил  программу  Х «Записок охотника»,  создал  рассказы  «Свидание»  и «Певцы» (Л., 170). На полях последнего  появился новый замысел: «Описать, как мальчики гоняют лошадей в пустыри на ночь. – Огни.  Бежин луг» (см.: С., III, 464). В октябре Тургенев  отправился в Петербург. 

       16  ноября  1850 года в  спальне  остоженского  дома  скончалась  Варвара  Петровна.  Тургенев, получив в тот же день известие о тяжёлом состоянии матери, немедленно выехал в Москву, но не успел даже на похороны  (см.: П., II, 71, 370).   Он расположился в остоженском доме для улаживания дел по разделу с братом материнского наследства и удалению из дома «двух женщин, беспрестанно вносивших туда раздор» (П., II, 81, 377).

       В ноябре-декабре 1850 года Тургенев посещал салоны гр. Е.В.  Салиас де Турнемир, гр. С.М. Соллогуб, бывал у М.С. Щепкина, всюду читал свою комедию  «Провинциалка», созданную в Петербурге незадолго до приезда в Москву, рассказ «Певцы»,  который тоже имел  большой успех. У графини  С. де Турнемир Тургенев познакомился со студентом Московского университета Е.М. Феоктистовым, и тот стал частым гостем Тургенева на Остоженке. Спустя почти сорок лет Феоктистов напишет: «Счастливое было время, о котором я вспоминаю. И Тургенев всегда останавливался на нём с удовольствием. «Помните ли, – говорил он мне в своих письмах, – наши вечера на Остоженке?» Видались мы с ним тогда почти ежедневно…»[31]. «Боткин, Грановский и Кетчер были обычными посетителями Тургенева <…> В это время он усердно работал и, между прочим, написал «Провинциалку»;  так как комедию эту решено было поставить на сцене Малого театра, то нередко посещали его М.С. Щепкин и С.В. Шумский <…> Но особенно много читал Тургенев. Монтень не выходил у него из рук <…>  Помню, что наряду с другими книгами крайне интересовали его Письма Цицерона, которые читал он в немецком переводе;  по вечерам сообщал он нам свои впечатления с обычным своим остроумием и блеском»[32].  6 декабря Тургенев  присутствовал  на  представлении  комедии  «Холостяк» на  сцене  Большого  театра в Москве  с участием М.С. Щепкина, А.Т. Сабуровой, В.И. Живокини, Л.П. Косицкой; после спектакля Щепкин приходил  к молодому драматургу на Остоженку. Тогда же Тургенев познакомился  с  историком М.П. Погодиным (Л., 176).

      В  зимние дни уходящего 1850 года Тургенев обдумывал новые сюжеты, в его художественном воображении возник образ Касьяна с Красивой  Мечи (см.: С., III, 467); возможно, в тот период зарождалась и идея будущей статьи  «Гамлет и Дон-Кихот» (см.: С., V, 508).

        1851-й  год Тургенев встретил на Остоженке. Он бывал с визитами у своих московских друзей, присутствовал  на   представлении  комедии «Провинциалка»  у  графини  С.М. Соллогуб и в Малом театре в бенефис М. С. Щепкина. Многочисленные приятели и знакомые посещали Тургенева  в остоженском  доме,  поздравляли  с  успехом  «Провинциалки»,  в  их  числе, разумеется, «милейший папаша Щепкин» (см.: П.,II,  87, 380). В гостях у Аксаковых Тургенев слушал  чтение «Записок  ружейного охотника» С.Т. Аксакова; присутствовал  на  ежегодном  акте в  Московском  университете.  «Он уже был известен <…>  О нём  говорили –  он уже значил…»[33]

       Перед отъездом в Петербург  Тургенев  дал московским  друзьям прощальный  обед (см.: П., II,  81-82), но внезапная болезнь вынудила задержаться в Москве ещё на месяц. В январском номере журнала «Отечественные записки» появилась уже имевшая успех в Москве и Петербурге комедия «Провинциалка». Тургенев занимался вычиткой пьесы и выслал в  Петербург  издателю Краевскому  для  публикации  перечень  ошибок,  допущенных  при  печатании  пьесы.  

        В январе 1851 года писатель начал работу над одним из заключительных очерков «Записок охотника»  –  рассказом «Бежин  луг» (Л., 179), задуманным ещё летом в Тургеневе. В это время на Остоженке вместе с автором находилась героиня рассказа – его  любимая охотничья собака Дианка,  которая только что произвела на свет семерых  щенков, «белых и жёлтых, как она сама» (П., II, 82, 378). Заканчивал писатель свой рассказ, по-видимому, уже в Петербурге (см.: С., III, 464), куда уехал в первых числах  февраля.

        В последний раз Тургенев, проездом в Спасское, провёл несколько дней на Остоженке в апреле-мае 1851 года,  где произошла его первая встреча с К.Н. Леонтьевым.

          Таким образом, легендарный остоженский дом  по праву можно назвать литературной колыбелью писателя: появление его первой поэмы «Параша» относится ко времени проживания на Остоженке. В течение ряда лет здесь совершалось таинство рождения Тургенева-писателя, шёл интенсивный процесс духовной эволюции его личности и развития художественного таланта; здесь было задумано и создано немало произведений: от ранних, во многом ещё «носящих следы влияния»[34] поэтических творений до шедевров тургеневской прозы.  Остаётся лишь сожалеть, что многое  из молодой лирики Тургенева утрачено,  и до нас дошла только небольшая часть «из этого первоначального, изумительно-богатого и яркого устремления его творческих сил»[35].

 

 

[1] Чернов Н.  И.С. Тургенев в Москве. М., 1999. С. 95.

[2] См.: Житова В.Н.  Воспоминания о семье И.С. Тургенева. М.,  2016.

 

[3] Летопись жизни и творчества И.С. Тургенева (1818-1858). Составитель Н.С. Никитина. СПб., 1995.  С. 66. Далее в тексте в скобках приведены ссылки на это издание: помета «Л» обозначает «Летопись…», арабская цифра – страницу.

 

[4] Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. Соч.: В 12 т. М., 1995.  Т. 1. С. 315, 537.  Далее в тексте в скобках приведены ссылки на это издание; римская цифра обозначает том, арабская – страницу;  сочинения сопровождаются пометой «С», письма – «П».

[5] Цит. по:  Генералова Н.П.  И.С. Тургенев: Россия и Европа. СПб. 2003. С. 366.  

 

[6] Генералова Н.П.  И.С. Тургенев: Россия и Европа. СПб., 2003. С. 362.

[7] Фет А. Воспоминания. М., 1983. С. 231-232.

[8] Генералова Н.П.  И.С. Тургенев: Россия и Европа. СПб., 2003. С. 363-364.

 

[9] С.Н. Шиль (Сергей Орловский)также высказала предположение о том, что поэма «писалась уже в 1842 г.,  кот.был особенно богат стихотворчеством» (см.:  Орловский С. Лирика молодого Тургенева (лирическое стихотворчество Тургенева). Опыт описания. Прага, 1926. С. 197).

[10] Орловский С. Лирика молодого Тургенева. С. 90.

[11] Все даты в тексте даны по старому стилю.

[12] Пьеса осталась незавершённой.

[13] Орловский С. Лирика молодого Тургенева. С. 202.

[14] Там же. С. 197.

[15] Там же. С. 11.

[16] Герцен А.И. Собр. соч. в 30 томах. М., 1961. П. Т. 22. С. 176.

 

[17] И.С. Тургенев  в воспоминаниях современников. В 2-х т. Т. 1.  М., 1969. С. 100.

[18] Там же.

[19] Житова В.Н.  Воспоминания о семье И.С. Тургенева. М.,  2016. С. 68-69.

[20] Там же. С. 24.

[21] Твой друг и мать Варвара Тургенева. Письма В.П. Тургеневой к И.С. Тургеневу (1838-1844). Тула. 2012. С. 503.

[22] Там же.

[23] Белинский В.Г. Собр. соч. в 3-х т.  Под общей ред. Ф.М. Головенченко.  М., 1948.   Т. III. С. 17.

[24] Твой друг и мать Варвара Тургенева. С. 504.

 

[25] Утевский Л.С.  Молодые годы Ивана Тургенева: документальная повесть / подготовка текста, предисловие, примечания И.П. Комиссаровой. —  СПб. 2016.  С. 219.  Л.С. Утевский считает, что повесть была написана в Петербурге, что не противоречит нашему предположению о замысле и начале работы  Тургенева над повестью в Москве во время долгой болезни.

 

[26] Тургенев И.С. Вопросы биографии и творчества. Л., 1982. С. 31.

[27] Белинский В.Г. Собр. соч. в 3-х т.  Под общей ред. Ф.М. Головенченко.  М., 1948.   Т. III. С. 86.

 

[28] «В нехорошем расположении духа» Тургенев пребывал в те дни из-за отсрочки  долгожданного приезда Луи и Полины Виардо в Москву, что было связано с  гастролями П. Виардо и супругов Леонаров в Петербурге.

[29] Мемуаристка В. Колонтаева в своих воспоминаниях рассказывала о том, как Тургенев писал «Андрея» летними вечерами 1845 г. в Спасском, что опровергается самим автором поэмы. Действительно, летом 1845 г. Тургенев не был в Спасском: в конце апреля он уехал из Москвы  с супругами Виардо в Петербург, а затем в Париж и вернулся в Россию лишь в конце 1845 г.

[30] В «Андрее» некоторые исследователи находят также отголоски связи Тургенева с московской мещанкой Авдотьей Ермолаевной Ивановой, которая в 1842 году родила от него дочь Пелагею. См: Орловский С. Лирика молодого Тургенева. С. 129.

 

[31] Из воспоминаний Е.М. Феоктистова // Тургеневский сборник под редакцией А.Ф. Кони. Петербург. 1921. С. 175.

[32] Там же. С. 173-174.

[33] Житова В.Н.  Воспоминания о семье И.С. Тургенева. М.,  2016. С. 134.

 

[34] Орловский С. Лирика молодого Тургенева. С. 94.

[35] Там же. С. 11.