Среди современников И.С. Тургенев слыл мастером эпиграммы. «Блестящее остроумие, умение делать меткие характеристики лиц, юмор – всем этим обладал он в высшей степени», — отмечает Е.М. Феоктистов.

Из воспоминаний П.В. Анненкова и Я.П. Полонского следует, что особенно увлекался Тургенев составлением эпиграмм в 40-х – начале 50-х годов. Некоторые эпиграммы Тургенева на А.В. Дружинина, Н.Х. Кетчера, А.В. Никитенко, П.Н. Кудрявцева и В.П. Боткина опубликовал в своих воспоминаниях Полонский. Там же частично была напечатана эпиграмма на Ф.М. Достоевского. «Совершенной для меня новостью, — отмечал мемуарист, — была только эпиграмма, написанная Тургеневым ещё в сороковых годах на Достоевского. Я никогда прежде не слыхал этой эпиграммы. В ней нет ничего особенно обидного, соль её далеко не едкая; но Достоевский, уже и в то время болезненный, был не из числа тех юношей, которые, прочтя эпиграмму, отнеслись бы к ней шутя… Достоевский мог совершенно впоследствии забыть эту эпиграмму, но семя вражды, глухое и бессознательное, осталось в нём. Да и трудно было молодому Достоевскому не вообразить себе, что эпиграмма Тургенева не выросла на почве самой ядовитой зависти.

Но кто хорошо знал Тургенева, тот, конечно, поймёт, что в нём не было ни на каплю литературной зависти и что в этом случае эпиграмма была вызвана тем ранним самомнением, которое обнаруживал Достоевский и которого был чужд Тургенев. Иван Сергеевич постоянно ставил себя ниже Пушкина, ниже Гоголя и даже ниже Лермонтова».

Вот полный текст этой эпиграммы:

<Послание Белинского к Достоевскому>

                             (коллективное)

Витязь горестной фигуры,

Достоевский, милый пыщ,

На носу литературы

Рдеешь ты, как новый прыщ.

Хоть ты юный литератор,

Но в восторг уж всех поверг:

Тебя знает император,

Уважает Лейхтенберг.

За тобой султан турецкий

Скоро вышлет визирей.

Но когда на раут светский,

Перед сонмище князей,

Ставши мифом и вопросом,

Пал чухонскою звездой

И моргнул курносым носом

Перед русской красотой,

Как трагически недвижно

Ты смотрел на сей предмет

И чуть-чуть скоропостижно

Не погиб во цвете лет.

С высоты такой завидной,

Слух к мольбе моей склоня,

Брось свой взор пепеловидный,

Брось, великий, на меня!

Ради будущих хвалений

(Крайность, видишь, велика)

Из неизданных творений

Удели не «Двойника».

Буду нянчиться с тобою,

Поступлю я, как подлец,

Обведу тебя каймою,

Помещу тебя в конец.

Текст эпиграммы был написан Тургеневым в соавторстве с Некрасовым и датирован 1846 годом. Как известно, первое произведение Достоевского «Бедные люди» было с большим энтузиазмом встречено Белинским. Некрасов опубликовал его в «Петербургском сборнике». Однако последующие повести Достоевского («Двойник», «Хозяйка») уже не вызывали восторгов в кружке Белинского. Данное стихотворение свидетельствует именно об изменении отношения к Достоевскому со стороны Белинского и близких к нему лиц, в частности, Тургенева и Некрасова.

Название эпиграммы связано с теми письмами, которые посылал Белинский в начале 1846 года ряду писателей (Некрасову, Тургеневу, Достоевскому и др.) с просьбой дать произведения для задуманного им альманаха «Левиафан». Стихотворение Тургенева и Некрасова, написанное как бы от лица Белинского, является пародией на одно из таких писем-предложений.

Первая строка эпиграммы («Витязь горестной фигуры») заставляет вспомнить о Дон-Кихоте – герое романа Сервантеса, а также о стихотворении Пушкина «Жил на свете рыцарь бедный». Личность молодого Достоевского  в каком-то плане, по-видимому, ассоциировалась у его современников (в том числе у Тургенева и Некрасова) и с Дон-Кихотом, и с пушкинским «рыцарем бедным». К тому же образ Дон-Кихота заинтересовал Тургенева ещё до создания им статьи «Гамлет и Дон Кихот».

Основанием для другой строки («Обведу тебя каймою») послужил довольно широко распространённый в петербургских литературных кругах слух о том, будто бы Достоевский требовал напечатания одного из своих произведений на видном месте и так, чтобы каждая страница его была обведена особой рамкой. К.Н. Леонтьев вспоминал впоследствии, что Тургенев рассказывал ему о Достоевском: «Когда он отдавал свою повесть Белинскому для издания, так увлёкся до того, что сказал ему: «Знаете, — мою-то повесть надо бы каким-нибудь бордюрчиком обвести!»

На этой эпиграмме не завершились опыты Тургенева в области сатирической поэзии. Впоследствии ещё один современник писателя –  его друг В.П. Боткин – стал героем стихотворной шутки.