Е.Н. Филатова (г. Орел)
Восприятие революции И. Буниным и М. Алдановым
(По дневникам Бунина «Окаянные дни» и
рассказу Алданова «Советские люди»)
Опубликовано в Тургеневском ежегоднике 2018 года/ Сост. И ред. – Л.В. Дмитрюхина, Л.А. Балыкова.- Орел: Издательский Дом «Орлик», 2018.-424 с
Мы продолжаем размышлять о страшных событиях 1917 года. Как такое могло произойти в России? Лучшие умы современности – среди них писатели, режиссёры – продолжают освещать эту тему в своём творчестве. Например, Н.С. Михалков в фильме, с названием рассказа Бунина «Солнечный удар», заставляет думать не столько о природе любви земной, сколько об «окаянных днях» России.
И.А. Бунин(1870-1953) и М.А. Алданов(1886-1957) – писатели одной исторической эпохи. Оба принадлежали к той части русской интеллигенции, которая не приняла революционные события 1917 года в России. И Бунина, и Алданова можно назвать писателями-провидцами. Однако, одно и то же отношение писателей к революции и к историческим личностям того времени выражено у Ивана Алексеевича и Марка Александровича по-разному. Бунин и Алданов обладали прямо противоположными характерами, темпераментами. (Прекрасно образованный, сдержанный Алданов и горячий, остро чувствующий и резко на всё реагирующий Бунин лично познакомились в 1916 году и дружили 37 лет до самой смерти Ивана Алексеевича в 1953 году). Кроме того, революционный дневник Бунина «Окаянные дни» и рассказ Алданова «Советские люди» разделяют 15 лет. Бунин свои дневниковые записи вёл в Москве и Одессе в 1918-19 годах. На брошюре с рассказом «Советские люди» (В кинематографе), которая хранится в музее И.А.Бунина ( ОГЛМТ), не указан год написания рассказа. Но его (год) нетрудно определить. По форме произведение М. Алданова — это комментарий писателя к просматриваемой киноплёнке, на которой заснят парад Красной Армии в Москве в честь 15-летия Октябрьской революции. Таким образом, Алданов написал свой рассказ не ранее 1932 года.
Как писатель и личность Алданов больше Бунина нуждается в представлении. Замечательный и очень плодовитый в эмиграции писатель М.А. Алданов (Ландау) родился в Киеве в 1886 году, а умер во Франции, в Ницце в 1957-м. М. Алданов известен как писатель-историк, публицист, философ, а также как учёный-химик. Этот всесторонне одарённый человек в молодые годы закончил юридический и физико-математический факультеты Киевского университета. Как писатель Алданов известен с 1915 года. Тогда появился его критический этюд «Л. Толстой и Р. Роллан», который Марк Александрович хотел превратить в научное исследование.
После революции 1917 года Алданов был секретарём антибольшевистского «Союза возрождения России». С марта 1919 года М.А. Алданов – эмигрант. В 1922-24 годах он жил в Берлине, потом осел в Париже. Кстати, с весны по ноябрь 1924 года Алданов временно жил в парижской квартире Буниных. С 1921 года Марк Александрович был постоянным автором парижского журнала «Современные записки», в котором печатались его произведения, созданные до Второй мировой войны. Марк Александрович – автор исторических романов о Французской революции и наполеоновской эпохе; о событиях кануна и после революции в России 1917 года. Например, в самом известном своём романе 1950 года «Истоки» писатель дал широкую панораму событий в Европе и России в 1875-81 годах, показал завязь причин, вызвавших революцию в России. В романе 1939 года «Начало конца» и в последнем своём произведении 1957 года под названием «Самоубийство» Алданов писал о психологии революционеров, о банкротстве современной культуры перед лицом фашизма и коммунизма.
М.А. Алданов – писатель-историк, а по своему личностному складу – учёный, исследователь. Своё историко-философское эссе «Советские люди» Алданов включил в сборник исторических статей, под названием «Юность Павла Строганова и другие характеристики». Эта книга вышла в Белграде в 1935 году и была названа по одной из её статей. Суть «Юности Павла Строганова…» в предупреждении автора об опасности увлечения революционными идеями, об опасности участия тем или иным способом в революционной борьбе.
Вернёмся к эссе М. Алданова «Советские люди» (В кинематографе).
«Смотр Красной Армии в Москве. Он, несомненно, производит впечатление. Войска маршируют прекрасно. “Не хуже нашей гвардии”, – сказал (со смешанными, кажется, чувствами) бывший командир гвардейского полка»[1].
Так начинается историко-философское эссе Алданова «Советские люди». В рассказе Марка Александровича, как и в «Окаянных днях» Бунина, много историко-политических экскурсов, цитат, аналогий с романом «Война и мир» Л.Н.Толстого, любимого писателя и Бунина, и Алданова.
В центре внимания Марка Александровича в рассказе «Советские люди» – исторические фигуры послереволюционной эпохи в России: К. Ворошилов, М. Калинин, С. Будённый и И. Сталин. М.А. Алданов – наблюдатель и писатель объективный и искренний – показывает себя в своих произведениях настоящим психологом. Ни Ленину, ни Сталину, например, он не отказывает в талантливости определённого свойства. Читаем в эссе Алданова:
«На протянутом вдоль стены полотне два огромных портрета: слева Ленин, справа Сталин. Это ново – до сих пор, кажется, рядом с Лениным не ставили никого, кроме Маркса.
Вот и сам диктатор. В сопровождении толпы сановников и чекистов он проходит к мавзолею. Перед священной могилой лицо его принимает соответствующее выражение. Настоящие чувства, внушаемые ему Лениным после «завещания», угадать не так трудно. Вспомним латинское изречение: “Пусть он будет богом, если только он мертв”.
К сожалению, я не могу признать лицо Сталина ничтожным. В нем есть и сила, и значительность. Незачем изображать этого человека дураком. С тех пор как существует мир, дураки диктаторами не становились. … Проблема Сталина – проблема атаманства. Этот человек – атаман по природе.
Гердер (Иоганн Готфрид Гердер – писатель-теолог, критик, поэт второй полов. 18 века – прим. Е.Ф.), порою веривший в переселение душ, говорил, что по лицу человека узнает, кем он был в своем предыдущем земном воплощении. Гёте, по его словам, некогда был Юлием Цезарем. Не берусь сказать, кем был Сталин – “великий строитель будущего” и теперь человек XIII века, тогда в Европе везде власть принадлежала Сталиным. Тогда и создалась та политическая мудрость, которую еще много позднее французский государственный человек выражал словами: “Если бы народу слишком хорошо жилось, то править им было бы очень трудно”.
Одет Сталин странно. На нем не военный мундир и не штатское платье, а созданная большевиками форма – нечто среднее между френчем и толстовкой, помесь чего-то якобы крайне русского с чем-то якобы крайне международным. Вид у диктатора бодрый и уверенный»[2].
Мелькают кадры старой киноплёнки, а перед взором читателя – новые портреты известных лиц. «В фигуре Калинина есть что-то непреодолимо комическое. Он посажен в сановники больше за происхождение: “крестьянин от сохи” – так же, как “рабочий от станка”, это нечто вроде советского генерала от инфантерии. Можно усомниться, был ли когда-нибудь в самом деле “крестьянином от сохи” этот старичок в пенсне, но во всяком случае никаких других политических заслуг за ним не значится: “ни ритор, ни философ, дидаскальства и логофетства не искусен, простец человек и зело исполнен неведения”. Комизм в том, что при советском строе он строго конституционный монарх – король царствует, но не управляет – и, не имея ровно никакого значения, взят исключительно для представительства – принимает иностранных послов, надо же иметь главу государства, как у людей. Вид у него соответственный: строго конституционный монарх веселится со своим народом в день национального праздника»[3].
Так же и в наблюдениях над Ворошиловым, Будённым М. Алданов, комментируя поведение, внешний вид известных лиц, проявляет своё мастерство сатирика и умело использует приём мягкой иронии. «Будённый удивительно не похож на интернационалиста и на “строителя будущего”. Художник, который пожелал бы дать иллюстрации к “Войне и миру”, мог бы с него писать доезжачего Данилу… Несмотря на то, что Данила был невелик ростом, видеть его в комнате производило впечатление, подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни»[4].
А вот портрет К. Ворошилова в эссе М. Алданова «Советские люди»: «Из ворот Кремля выносится на коне Ворошилов. Очень недурно: совсем советский кавалергард, гусар смерти 3-го Интернационала. Именно выносится, а не выезжает. Так на обложках книг для юношества изображали Богдана Хмельницкого, не хватает только булавы. … “Все иностранные корреспонденты в один голос утверждают, что Ворошилов в советской России – “вождь оппозиции, проникнутой национальным духом”. Можно с некоторой вероятностью предположить, что таков кремлевский уговор именно для иностранных корреспондентов: “Ты, товарищ Клим, будешь вождем оппозиции, проникнутой национальным духом”»[5].
И.А. Бунина в «Окаянных днях» удивляло, почему «“Ленины” не учитывают уроков истории». Это удивляет и М.А. Алданова в его произведениях периода революции. Читаем в эссе «Советские люди»: «Известно, что Бисмарк перед смертью признавался, что… “во всю свою долгую жизнь он никого счастливым не сделал, … а сделал “много, много зла”, – он был виновником трёх больших войн… Полдня перед смертью Бисмарк мучался в страшной агонии”. Всё это, – продолжает Алданов, – могло бы быть интересно современным кандидатам в Бисмарки». В эссе «Советские люди» автор привёл описание смерти Бисмарка его биографом Вельшингером: «В субботу 30 июля 1898 года около трёх часов началась агония. В это время буря разразилась в Северном море. Бешеный ветер врывался в окна замка и стонал между соснами огромного леса. В 11 часов вечера князь поднялся на постели, поднёс руки к лицу, точно защищаясь от какого-то страшного видения, и скончался»[6].
М.А. Алданов писал пророчески в эссе «Советские люди» (1932): «Среди Бисмарковых учеников есть способные люди. … Но нам от их дарований не легче. Что они готовят миру? Может, всё-таки сжалятся над тремя тысячами лет цивилизации? … Наряду со Сталиным в Москве появился Гитлер в Берлине»[7].
Интересно, что бунинские «Окаянные дни» исследователи по жанру относят к художественной публицистике. Понятно, что художественными дневниковые записи великого писателя делают авторские отступления, а также вкрапления Буниным в текст библейских сюжетов и отрывков из собственных произведений. Например, в записи от 10 февраля 1918 года встречаем одно стихотворение И.А.Бунина, в котором он пророчески описал будущую катастрофу в России:
«Хозяин умер, дом забит,
Цветёт на окнах купорос,
Сарай крапивою зарос,
Варок, давно пустой, раскрыт,
И по хлевам чадит навоз…
Жара, страда… Куда летит
Через усадьбу шалый пёс?
Вот рожь горит, зерно течёт,
А кто же будет жать, вязать?
Вот дым валит, набат гудёт,
Да кто ж решится заливать?
Вот встанет бесноватых рать
И как Мамай всю Русь пройдёт…»[8]
Если революционный дневник Бунина «Окаянные дни» исследователи называют художественно-публицистическим произведением, то историко-философское эссе Алданова можно назвать публицистикой интеллектуальной. И отдельное историческое лицо, и массу людей М. Алданов в рассказе «Советские люди» подаёт в свойственной ему сдержанной манере. Читаем в эссе Марка Александровича: «Лента на мгновение выбрасывает и уводит истинно-страшное, зверское лицо. Кто это? Кем был этот человек до революции? Как могли подобные люди появиться в чеховской России, в той России, где ничего не происходит, где национальным недостатком считалась обломовщина… Другие лица в большинстве серые, ни злые, ни добрые – никакие. Три тысячи лет человеческой цивилизации, видимо, их мало коснулись. … В отдельности они ничтожны, в массе очень страшны. Вот она, новая людская порода…»[9]
По-другому, сочно, внимательно вглядываясь в каждое отдельное лицо, изображает толпу, массу людей И. Бунин в своём дневнике «Окаянные дни». Читаем в записи от 6 февраля 1918 года: «Ходили на Лубянку. Местами митинги. … Подошёл мужик, старик с бледными вздутыми щеками и седой бородой клином, которую он, подойдя, любопытно всунул в толпу… Подошёл высокий синеглазый рабочий и ещё два солдата с подсолнухами в кулаках. Солдаты оба коротконоги, жуют и смотрят недоверчиво и мрачно. На лице рабочего играет злая и весёлая улыбка, пренебрежение… Вмешалась какая-то намазанная сучка, стала говорить, что вот-вот немцы придут и всем придется расплачиваться за то, что натворили. “Раньше, чем немцы придут, мы вас всех перережем”, – холодно сказал рабочий и пошёл прочь». Вот ещё одна запись Бунина несколькими днями позже: «Опять какая-то манифестация… – “Вставай, подымайся, рабочий народ!” – Голоса утробные, первобытные. Лица у женщин чувашские, мордовские, у мужчин, все как на подбор, преступные, иные прямо сахалинские»[10].
Бунин на страницах «Окаянных дней», анализируя ситуацию в революционной Москве, не снимал ответственности за происходящее с «интеллигенции». 2 марта 1918 года Иван Алексеевич записал в своём дневнике: «“Развратник, пьяница Распутин, злой гений России”. Конечно, хорош был мужичок. Ну, а вы-то, не вылезавшие из “Медведей” и “Бродячих собак”?»
«Против наших окон, – записал Бунин в Одессе в 1919 году – стоит босяк с винтовкой на верёвке через плечо, – “красный милиционер”. И вся улица трепещет его так, как не трепетала бы прежде при виде тысячи самых свирепых городовых. Вообще, что же это такое случилось? Пришло человек шестьсот каких-то “григорьевцев”, кривоногих мальчишек во главе с кучкой каторжников и жуликов, кои и взяли в полон миллионный, богатейший город!» Нередко вид и поведение красноармейцев в Одессе доводил Бунина до тошноты. 25 апреля 1919 года Иван Алексеевич записал: «Случается, выходит из ворот бывшей Крымской гостиницы (против чрезвычайки) отряд солдат, а по мосту идут женщины: тогда весь отряд вдруг останавливается – и с хохотом мочится, оборотясь к ним. … А толпа? Какая, прежде всего грязь! Сколько старых, донельзя запакощенных солдатских шинелей… И какой ужас берёт, как подумаешь, сколько теперь народу ходит в одежде, содранной с убитых, с трупов! А в красноармейцах главное – распущенность. В зубах папироска, глаза наглые, мутные, картуз на затылок, на лоб падает “шевелюр”»[11].
На страницах «Окаянных дней» Бунин не упускал возможности выразить своё отношение к лидерам большевиков: к Ленину, а также к тем художникам слова, которые прославляли революцию. С осуждением и негодованием Бунин писал, например, об Александре Коллонтай, а также о В. Катаеве, А. Блоке, В. Маяковском. Читаем метафорические фразы в записи Бунина от 24 апреля 1919 года: «…Ленин и Маяковский (которого ещё в гимназии пророчески прозвали Идиотом Полифемовичем) были оба довольно “прожорливы” и весьма сильны своим “одноглазием”. И тот и другой некоторое время казались всем только площадными шутами. Но недаром Маяковский назвался футуристом, то есть человеком будущего: полифемское будущее России принадлежит, несомненно, им, Маяковским, Лениным»[12].
Пристрастность Бунина, его резко отрицательное отношение ко всему и вся, что было связано с революцией 1917 года в России и стало его личной трагедией, выражено в самом названии его дневников периода 1918-19 годов – «Окаянные дни».
И.А.Бунин и М.А. Алданов, такие разные писатели и люди, дружили в эмиграции. Алданов преклонялся перед писательским талантом Бунина. В свою очередь Иван Алексеевич поощрял литературную деятельность Алданова, отвечая ему верной дружбой. Бунин и Алданов имели общую нравственно-духовную основу, схожие литературные вкусы.
[1] Алданов М.А. «Юность Павла Строганова и другие характеристики». Белград, б/г, с. 173. (Фонды ОГЛМТ, РК, Ф.14, б-ка С.П. Крыжицкого. 33628 оф.)
[2] Алданов М.А. Юность Павла Строганова и другие характеристики. Белград, б/г. С. 174-175. (Фонды ОГЛМТ, РК, Ф.14, б-ка С.П. Крыжицкого. 33628 оф.)
[3] Там же. С. 176.
[4] Алданов М.А. Юность Павла Строганова и другие характеристики. Белград, б/г. С. 179. (Фонды ОГЛМТ, РК, Ф.14, б-ка С.П. Крыжицкого. 33628 оф.).
[5] Там же. С. 177-179. (Фонды ОГЛМТ, РК, Ф.14, б-ка С.П. Крыжицкого. 33628 оф.).
[6] Там же. С. 182. (Фонды ОГЛМТ, РК, Ф.14, б-ка С.П. Крыжицкого. 33628 оф.).
[7] Там же. С. 181. (Фонды ОГЛМТ, РК, Ф.14, б-ка С.П. Крыжицкого. 33628 оф.).
[8] Бунин И.А. Окаянные дни. М.: Советский писатель, 1990 C. 13/
[9] Алданов М.А. Указ. соч. С. 177. (Фонды ОГЛМТ, РК, Ф.14, б-ка С.П. Крыжицкого. 33628 оф.)
[10] Бунин И.А. Окаянные дни. М.: Советский писатель, 1990. С. 5-6.
[11] Там же. С. 98.
[12] Там же. С. 90.