Автор: Г.Н. Павлова — старший научный сотрудник БУКОО ОГЛМТ, член Президиума Орловского отделения Союза работников культуры.
Опубликовано в Тургеневском ежегоднике 2019 года/ Сост. И ред. – Л.В. Дмитрюхина, Л.А. Балыкова.- Орел: Издательский Дом «Орлик», 2019.- 382 с.
Изучая жизнь и творчество писателей или просто читая их книги, любой человек задаётся вопросом о том, как сложилась личная жизнь писателя, была ли у него семья, дети, внуки, и сохранила ли в них природа хоть искорку таланта, которым был наделён их знаменитый предок. Цель данной статьи – суммировать информацию о потомках писателя М.М. Пришвина (1873-1954), почерпнутую из разных источников, каковыми являются статьи елецкого краеведа Виктора Петровича Горлова (1935-2017) и калужского исследователя пришвинской родословной Людмилы Павловны Пуатовой, публикация «Михаил Пришвин» в цикле «Послесловие» журналистки Кристины Якушевой в газете «Орловская правда» (2014 г.), личное живое общение с внуком писателя Сергеем Петровичем Пришвиным и переписка с внучатым племянником одной из невесток писателя Виктором Витальевичем Ермишкиным. Бесценным источником для исследования жизни, творчества и родословия М.М. Пришвина являются его «Дневники» 1905-1954 годов, издание которых осуществлено в 1991-2017 годах усилием сотрудников Дома-музея М.М. Пришвина в Дунине Л.А. Рязановой, Я.З. и В.Ю. Гришиных. И, конечно же, в своих поисках мы не обошлись без Интернета.
Как известно, Михаил Михайлович был женат дважды. Второй брак с Валерией Дмитриевной Лебедевой (1899-1979) длился последние 14 лет жизни писателя. Детей в этом браке не было. Все дети и внуки М.М. Пришвина ведут своё родословие от его первого брака с крестьянкой Ефросиньей Павловной Смогалёвой (1883-1953, в девичестве Бадыкина). От этого брака у писателя было четверо детей и шесть внуков.
Первый сын Михаила Михайловича и Ефросиньи Павловны, Серёжа, умер, примерно, в год с небольшим, в рождественские дни 1905 года, оставив навсегда боль в сердцах своих родителей. Сорок лет спустя, в преддверии новогоднего праздника, Пришвин записал в своём дневнике: «… как жутко… вспомнить то далёкое время в трущобах Петербургского Лесного института, ту ёлку с умирающим ребёнком! Можно ли быть человеку более несчастным, чем был я тогда».[1]
Зимой 1918-1919 года елецкие власти выселили М.М. Пришвина с семьёй из дома, построенного им на родительской земле в с. Хрущево. Семья постепенно покинула Елец и елецкий уезд навсегда. Первой уехала беременная Ефросинья Павловна с младшим десятилетним сыном Петей. В сопровождении своего деверя Николая Михайловича Пришвина Ефросинья Павловна отправилась к своим родственникам в Дорогобужский уезд Смоленской губернии. Сам Михаил Михайлович, по ряду причин, задержался с тринадцатилетним сыном Лёвой в Ельце, где работал вначале библиотекарем, потом учителем в бывшей елецкой мужской гимназии до июня 1920 года.
22 марта 1919 года Пришвин записал в дневнике: «Сóроки. Лютый мороз. Получил известие, что у меня родился сын Михаил».[2]
Михаил Михайлович не успел повидать сына. Мальчик вскоре заболел и умер по дороге к врачу в Дорогобуж.
Сыновья писателя Лев (1906 г.р.) и Пётр (1909 г.р.), став взрослыми, имели свои семьи. Пришвин много страниц в дневниках посвятил сыновьям, их учёбе, работе, здоровью и, конечно, их семейной жизни. Так, 3 декабря 1950 года он писал: «Первого числа был у меня Петя, и я думал о Лёве, что вот два противоположных существа и оба вышли из меня, и оба отвечают двум сторонам моего существа».[3]
И Лев, и Пётр родились в Санкт-Петербурге, учёбу начали в Ельце, часто меняя школы из-за постоянных переездов семьи (например, Петр Михайлович в своих воспоминаниях писал, что сменил в детстве 17 школ).
Лев Михайлович Пришвин (1906-1957), окончив МГУ, продолжил отцовский путь в литературе: работал журналистом и фотокорреспондентом в различных издательствах и изданиях, был членом Союза писателей СССР, публиковался под псевдонимом «Алпатов».
В 1932 году Лев Михайлович познакомился со своей будущей женой Г.Б. Фосс. Встречались они в коммунальной квартире на улице Станиславского (дом 12/9, кв. 7), где Союз писателей выделил М.М. Пришвину комнату. Хлопотами о выделении комнаты занимался Лев Михайлович, он был официальным доверенным лицом отца в подобных делах.
10 ноября 1932 года М.М. Пришвин с раздражением записал в дневнике: «Лёва, устроив квартиру и телефон будто бы для моей работы, не замедлил ввести в неё девицу, не то невесту, не то жену, не то любовницу, и теперь оба сидят за перегородкой, читают вслух, смеются, играют в бляшки: прямо Дафнис и Хлоя, а мне – зарез! Работай они даже за одним столом, погружаясь в дело, как я, то будучи в одном деловом ритме, мы бы не замечали друг друга, а здесь каждую мысль, приходящую в голову, встречает и отпугивает враждебная волна другого ритма. И никакого просвета на будущее, потому что Лёва может работать с грехом пополам на стороне, в конторе, в редакции, не дома … у себя … вот это и ужасно, что у него нет того “у себя” или “внутреннего дома”, в котором молитвенно совершается работа писателя. Вероятно, мне придётся метаться между Москвой и Сергиевым в вечном раздражении».[4]
Но вскоре, волновавшие Пришвина богемно-свободные отношения сына с его девушкой закончились, и Михаил Михайлович на полях дневника с удовлетворением отметил: «Доброе дело, Лёва огалинился».[5]
Михаил Михайлович считал женитьбу сына на Г.Б. Фосс удачной и не раз отмечал это: «… по Лёве видно, сам никудышний, а жена умная…»[6]
Галина Борисовна Фосс (1907-2008) покинула этот мир на сто первом году жизни. В ноябре 2002 года с ней беседовала и записала её воспоминания калужский краевед Людмила Павловна Паутова (её статьи «Родословная Пришвиных» и «К родословной Пришвиных (новые сведения)» найдены нами в интернете).
Г.Б. Фосс родилась 30 октября 1907 года в Оренбурге. Её дед, подкидыш, воспитывался в семье уральских немцев Фоссов, отсюда происхождение фамилии. Первый класс гимназии Галина окончила в Тамбове. В 1921 году умер её отец – Борис Николаевич Фосс. Семья переехала на родину матери, Надежды Петровны Березской, в Псков, где Галина окончила педагогический техникум. Потом работала библиотекарем в Великих Луках. В 1931 году переехала в Москву, работала в редакциях различных изданий. С Львом Пришвиным познакомилась случайно. Поженившись, они жили в коммуналке на ул. Станиславского (ныне – Леонтьевский переулок), где кроме них жило ещё 9 семей.
М.М. Пришвин, как рассказывала Галина Борисовна Л.П. Паутовой, сомневался в долговечности этого брака и даже пообещал Галине подарить часы, если она проживёт с Лёвой год, что и исполнил потом. Иногда Михаил Михайлович приглашал Галину на охоту; она не любила охоту, но шла, чтобы не огорчить тестя. В Фондах Орловского объединённого государственного литературного музея И.С. Тургенева хранятся фотографии, запечатлевшие Г.Б. Фосс и М.М. Пришвина на охоте.
У Галины Борисовны и Льва Михайловича было двое детей: Лёвик (1935 г.р.) и Леночка (1930 г.р.). Случалось, что их успехи в школе огорчали Галину Борисовну, но М.М. Пришвин успокаивал её, приводя в пример себя и своих однокашников по Елецкой гимназии Н. Семашко и И. Бунина – все трое, учась в гимназии, имели проблемы, вплоть до исключения из оной.
Когда у Ефросиньи Павловны было диагностировано онкологическое заболевание, Галина Борисовна уволилась с работы, переехала в Загорск и была рядом со свекровью до последних мгновений её жизни. Умирая, Ефросинья Павловна подарила Галине жемчужную брошь, в своё время оставленную М.М. Пришвину его сестрой Лидией.[7]
В дневниках Пришвина постоянно звучит тревога за старшего сына. Лёва, по мнению отца, не так прочно стоял на земле, как Петя, страдал болезненными перепадами настроения и часто нуждался в поддержке моральной и материальной.
10 декабря 1946 года Пришвин записал в дневнике: «Вечером приходила Галина сказать, что Лёва грозится покончить с собой. Постараюсь помочь. Как бы там ни было, но Лёву после Ляли[8] я люблю больше всех. <…> я Лёвой болею, как мать, и тут даже эгоизм отчасти: душа Лёвы в своей основе точно такая же, как моя, только без таланта и образующего талант поведения».[9]
Обращаясь, в очередной раз, с просьбой помочь сыну к доктору С.З. Топчиянову, Пришвин писал 11 августа 1947 года: «… у меня есть два сына, Пётр, благополучный биолог, и Лев, известный Вам мученик литературы и фотографии. Сын Пётр, не видав Льва больше года, когда свиделся с ним, то ужаснулся деградации его общего вида, приехал ко мне и создал в моём воображении картину катастрофы».[10]
Две недели спустя Пришвин вновь, размышляя о судьбе сына, писал в дневнике: «… заразительное для всех наивных жизнелюбие, Лёва получил его от меня, размотал по мелочам и когда хватился, то богатство уже утекло и остался ни с чем».[11]
Лев Михайлович часто обращался к отцу за деньгами, и это тоже огорчало Пришвина: «Отношения стали безнадёжно циничными: мне как бы отбиться, ему – как бы выбить из меня деньги».[12]
Постоянно выдаваемые суммы денег сыну и своей бывшей жене писатель называл «неминуемым налогом на труд и талант».[13]
Материальные проблемы отражались на душевности отношений Пришвина с детьми и внуками: «… ходит Лёва только за деньгами, и я ничего ни к ним <т.е. к своим детям>, ни к детям их, моим внукам, не чувствую, а прихода Лёвы всегда боюсь немного».[14]
Внуки – Лёвик и Леночка часто бывали в гостях у своего дедушки. Пришвин, наблюдая за ними, отмечал, что характеры у детей разные. Например, Лёвик, получая от деда шоколадку, быстро её съедал, а Леночка бережливо сохраняла, чтобы с кем-нибудь поделиться.
Осенью 1952 года Пришвин записал в дневнике, что семнадцатилетний Лёвик – внук «бросил радиотехникум, поступил на завод радио и теперь там счастлив. Один из примеров самоопределения ребят в общей смене интересов (“а сколько это даёт?”) на интерес к делу. Мы такие, прежде бежали в Америку, а теперь они бегут на завод. И на заводе ему так хорошо, что приходит после работы домой и продолжает возиться с тем, чем занимался весь день на заводе».[15]
К сожалению, сведений о дальнейшей судьбе внуков М.М. Пришвина по линии старшего сына в Орловском объединенном гослитмузее И.С. Тургенева нет. Известно лишь, что в Москве проживает правнук писателя Алексей Георгиевич Шувалов (1968 г.р.); он сын Елены Львовны Пришвиной и её мужа Георгия Ивановича Шувалова.
Лев Михайлович Пришвин прожил 51 год. Много лет он страдал от перенесённого в молодом возрасте энцефалита, прихрамывал. Были так же проблемы, связанные с заболеванием нервной системы. Умер в 1957 году от инсульта.
Пётр Михайлович Пришвин (1909-1987) был особенно близок к отцу по совместным охотничьим путешествиям. Почти девять лет он постоянно сопровождал отца на охоте. В 1929 году Пётр Пришвин окончил охотоведческие курсы, три года проработал в Сибири, занимаясь снабжением городов мясом дичи, потом вернулся в Москву, поступил на звероводческое отделение в зоотехнический институт и в 1937 году защитил диплом по специальности «зоотехник высшей квалификации по звероводству». Работал в крупном зверосовхозе «Пушкинский» под Москвой, занимался разведением черно-бурых лисиц, соболей, куниц, норок и енотов. Во время Великой Отечественной войны находился с рабочим батальоном под Тулой, был тяжело контужен, затем работал на военном автозаводе по ремонту «катюш». С 1950-х годов служил начальником Заболотского охотничьего хозяйства Генштаба.
16 августа 1939 года М.М. Пришвин писал в дневнике: «Хотя Петя, как добрый сын, во всём старается мне подражать и в деле охоты давно меня перегнал, но я подозреваю, что он, хотя и пишет дневник, хотя и фотографирует, в глубине души, как добрый натуралист, то и другое презирает. И я в нём это ценю больше всего, я тоже считаю, что если просто и по самой правде относиться к живым существам, то описывать их или снимать фотографии не нужно. <…> Писать, – приврёшь, снимать, – выберешь точку, чтобы показать не как есть, а как выходит красиво».[16]
Личная жизнь Петра Михайловича Пришвина сложилась не сразу. Он трижды женился. От трёх браков у него было четверо детей.
Первая жена – Зоя Алексеевна – «дочь полицейского», «счетовод и даже заменяет бухгалтера», «грубо эффектная, чрезвычайно высокая брюнетка», обладающая «элементарной хитростью, заменяющей ей ум» – часто упоминается в дневниках М.М. Пришвина начала 1930-х годов. Особенно огорчила она своего свёкра, потребовав однажды «застрелить немедленно» его любимую заболевшую собаку Нерль.
Зоя Алексеевна очень любила играть на рояле, стоявшем в Загорском доме Пришвиных: «… а пыль на рояле – как грифельная доска: сегодня напиши пальцем, завтра так, что никаких следов от вчерашнего. Бывает, созовёт гостей, заиграет “Дунайские волны”, поднимется пыль, – все начинают чихать и хоть глаза закрывай. Скажешь: “Зоя, как ты, нет у тебя ни иголочки, ни тряпочки, ты бы хоть пыль обмела на рояле”. Так и фыркнет: “Я не хозяйка, и не хочу быть хозяйкой”».[17]
Одной из причин недолговечности этого брака сына М.М. Пришвин считал то, что у Зоиной матери сгорел дом, и всем пришлось жить вместе в загорском доме Пришвиных. Однако, именно благодаря такому совместному проживанию, у Михаила Михайловича была возможность ежедневно наблюдать за родившемся в этом браке внуком Мишей, видеть его первые шаги, слышать его первые слова. Ни одного из своих внуков писатель больше так не наблюдал, как этого первенца.
7 января 1932 года Пришвин писал в дневнике: «Миша растёт на руках, ещё ничего не говорит, рожицы делает уморительные, что всё равно, как и говорит. Через всё это начинаю понимать, что многие люди просто лишены самого чувства понимания ребёнка. Это совсем особенное чувство».[18]
Размышлениями об этом браке сына писатель начал дневник 1935 года. Теперь, зная о том, как сложилась жизнь Миши, эту запись мы читаем с некоторым мистическим ужасом: «Не сгори дом у тёщи, Петя жил бы с Зоей, потому что там им помогала бы и сама тёща, и стены, ею созданные, и вещи, ею собранные. В особенности великолепны были у неё иконы и среди них Владимирская с неугасимою лампадой. Так вот и жили бы под покровительством древних богов. Но дом сгорел, иконы попали к нам. С разрешения старухи Зоя ободрала оклады, снесла в Торгсин. Петя с ней разошёлся. Она вышла за другого. И от всего этого романа остались ободранные боги без призора на чердаке, в сараях. Зоя, однако, говорила, что в Бога верует и только не верит в загробную жизнь, и тоже вот к сыну Мишутке у ней уже пополам: родить могла, а дальше нет…».[19]
Судьба Михаила Петровича Пришвина сложилась трагически, есть сведения, что в годы юности он покончил жизнь самоубийством.
Второй женой П.М. Пришвина была Ия Вячеславовна Балиева (1915-2005; во втором браке Карахан).
В своих дневниках М.М. Пришвин, говоря о происхождении этой невестки, неоднократно подчёркивает, что «Ия кровный потомок большевиков ленинского типа», что она «дочь старого коммуниста ныне признаваемого за приверженность к идеологии старых большевиков ограниченным человеком», – эти высказывания заставили нас заинтересоваться происхождением Ии Балиевой.
В результате собранных нами материалов сложилась очень интересная история этой ветви пришвинского родословного древа.
Корни семьи Балиевых уходят в Архангельскую губернию в городок Мезень, где в 1880-х годах учительствовал дед Ии Вячеславовны – Павел Григорьевич Балиев (1856-1927). В круг общения четы Балиевых в те годы входил начинающий писатель Александр Серафимович, приговоренный к пяти годам ссылки на Север (1897-1901 гг.) за поддержку революционной деятельности своего друга и однокурсника по университету Александра Ульянова.
У Павла Григорьевича и его жены Ии Васильевны (ур. Гагариной) было не менее семи детей; один из сыновей – Вячеслав в своё время стал тестем Петра Михайловича Пришвина.
Вячеслав Павлович Балиев (1882-1951) – агроном, окончил в 1907 году Московский сельскохозяйственный институт (позже переименованный в сельскохозяйственную академии им. Тимирязева). Со студенческих лет он увлёкся революционной работой, был членом РСДРП, участником московского вооружённого восстания 1905 года. В 1910 году был командирован (по другим сведениям – выслан) в Омск для устройства первой в Сибири испытательной станции сельхозтехники, просуществовавшей до 2004 года.
В.П. Балиев был одним из первых ученых-агрономов, заложивших научные основы агрономии Сибири, обладавший глубоким пониманием путей развития сельского хозяйства края. Он состоял гласным Омской городской думы, участвовал в создании Омского сибирского института сельского хозяйства. После революции он возглавлял земельный комиссариат крестьянских, рабочих и солдатских депутатов.
В 1923 году В.П. Балиев был отозван в Москву для работы в Наркомате земледелия.
В своей деятельности Вячеслав Павлович открыто поддерживал учёного-генетика и селекционера Н.И. Вавилова и высказывался критически по поводу псевдонаучной теории Т.Д. Лысенко. Вероятно, это дало повод к появлению неточностей в ряде биографических источников, где говорится, что В.П. Балиев был репрессирован и ушёл из жизни в 1938 году. К счастью, это не так. В.П. Балиев, по свидетельству его правнука В.В. Ермишкина, не подвергался репрессиям и умер в Москве в 1951 году.
У Вячеслава Павловича Балиева и его жены Александры Михайловны Колчиной (1882-1947) было семеро детей. Дочь Ия родилась в 1915 году в Омске. Вот как пишет о ней её внучатый племянник В.В. Ермишкин: «Из всех сестёр, пожалуй, Ия была самая активная. Она занималась плаванием, йогой, ходила в походы, писала стихи. Я не помню, чтобы у неё было плохое настроение».[20]
Так же, как и Пётр Михайлович, Ия Вячеславовна по образованию была биологом, входила в группу учёных по выведению породы голубых песцов. Животных для этой цели доставляли из Германии, куда П.М. Пришвин был командирован весной 1945 года, незадолго до окончания войны. Супруги вместе работали в крупном подмосковном зверосовхозе «Пушкинский». Позже она вернулась в Москву, где одним из мест её работы был Московский зоопарк, в котором она проводила экскурсии и читала лекции.
Брак Ии Балиевой и Петра Пришвина не заладился с самого начала.
М.М. Пришвин, относившийся к этой невестке с большим уважением, сочувственно писал 26 сентября 1943 года в дневнике: «Петя, вижу, Ие ничего не обещал и требует от неё свободы себе. С точки зрения Лёвы, это безнравственно. А по себе смотрю: да ведь это точно то же, что и у меня. Чувствуешь, что не то, а жить надо и решаешь на “пока”: буду честнейшим семьянином условно, пока не явится настоящая».[21]
По признаниям М.М. Пришвина, оставленным в дневниках, свой брак с Ефросиньей Павловной, длившийся больше 30 лет, он всю жизнь воспринимал как что-то временное: «Я всегда жил в ожидании настоящей женщины и Е.П. понимал как её заместительницу. И от этого происходила боль в душе».[22] К осени 1945 года Ия и Пётр Пришвины расстались. Несколько раз в дневниках М.М. Пришвин упоминает своего внука Серёжу, сына Петра и Ии Пришвиных. Так, собираясь на охоту в августе 1945 года, он планировал навестить внука и, составляя список того, что следует взять с собой в поездку, помечал: «яблоки и конфеты для Серёжи».[23]
Зимой 2018 года нам удалось побеседовать с внуком писателя. Сергей Петрович Пришвин родился 3 января 1942 года в Загорске в доме своего знаменитого деда. Хозяйкой дома в то время была Ефросинья Павловна, Пришвин оставил ей дом после развода. Шла война, Ия Вячеславовна должна была, как и многие москвичи эвакуироваться из столицы. Будучи на последних месяцах беременности, шла пешком вместе со всеми до Загорска, где жила свекровь. Оставаться одной накануне родов было тревожно. Пётр Михайлович был призван в ополчение, служил на Тульском оружейном заводе.
Пока Серёжа рос, он часто бывал у Ефросиньи Павловны в Загорске, запомнил вкусные бабушкины пирожки, которые она пекла и складывала в эмалированное ведро, накрыв крышкой, чтобы не черствели.
С отцом и дедом Серёжа виделся редко. Родители разошлись, когда ему было три года, и до одиннадцати лет мальчик отца не видел. В одиннадцать лет он заявил матери, что хочет познакомиться с отцом, и та, предварительно созвонившись, отправила его к отцу в подмосковное охотничье хозяйство на автобусе. Гостил он там с неделю. Вместе с отцом ходил на рыбалку, качал мёд, отец рассказывал об охоте, показал ружьё, всё это было очень интересно. В обратную дорогу мальчику собрали деревенских гостинцев: зарезали курицу, дали яиц, мёда. Отец Серёже очень понравился, но «не понравилась жена отца», и по этой причине он больше никогда к ним не ездил. Со своими сводными братом и сестрой он тоже не общался. И в 1987 году, когда отец умер, они не сообщили ему о его смерти и похоронах.
Со своим дедом-писателем Сергей Петрович виделся тоже мало. В памяти остались две встречи, когда ему было четыре и двенадцать лет. Обе встречи проходили в около-новогодние дни.
14 января 1946 года М.М. Пришвин записал в дневнике: «Вечером у нас ёлка: Ия с Серёжей, Лёва, Галина с детьми, все Удинцевы и Родионов. Ёлка была настоящая, как у людей. Пахнуло семьёй. Ляля совсем молодец».[24]
А четырёхлетнему Серёже запомнилось, что ёлка была наряжена только съедобными игрушками, и в конце праздника её уложили на пол и разрешили детям разобрать эти «игрушки».
Вторая встреча внука и деда произошла 6 декабря 1953 года незадолго до кончины М.М. Пришвина. Очевидно, узнав о том, что у бывшего свёкра тяжёлое онкологическое заболевание, Ия Вячеславовна привезла Серёжу проститься с дедом. Кажется, эта встреча была холодной. В дневнике М.М. Пришвина сохранилась запись от 7 декабря 1953 года: «Была вчера Петина Ия с сыном Серёжей (12 лет, 3-й класс) моим внуком. Ия кровный потомок большевиков ленинского типа. Своего ничего не приобрела, кроме сына от кинувшего её Пети и квартиры, отжатой у Пети. Скучно».[25]
Поразительно, но всесоюзно известный писатель, произведения которого изучались в школьной программе, в тот день подарил внуку не свою книгу, а книгу стихов Маршака! Это была их последняя встреча: 16 января 1954 года М.М. Пришвин скончался.
По окончании школы Сергей Пришвин учился сначала в техникуме, потом окончил с отличием лесотехнический институт. Специальность – инженер-механик (машины и оборудование сельского хозяйства) была им выбрана, судя по всему, по примеру своего второго деда – В.П. Балиева.
Двенадцать лет он проработал в проектном институте «Гипронииавиапром», входил в группу специалистов, готовивших к серийному производству самолет АН-144.
Ему было 32 года, когда в его жизни произошло событие, в полном смысле слова, перевернувшее его жизнь. Он тяжело заболел. Молодому человеку прочили не более двух лет жизни и постоянные боли. Две недели он провёл в полубессознательном состоянии: ни спать, ни разговаривать, ни есть – он почти не мог. И в этом состоянии в какой-то момент он вдруг ощутил что-то необычное. Вот как он рассказывал об этом: «Перед моими глазами прошла вдруг вся моя жизнь. Я увидел и понял, как надо жить и уходить из жизни. И тогда я взмолился изо всех сил, произнося только одни слова: “Господи, дай мне жизнь, и я начну всё сначала! ” Такое состояние длилось несколько дней. В какой-то момент я почувствовал, как что-то произошло в области солнечного сплетения, как будто через меня прошёл поток солнечного света, или поток свежести, боль отступила. Мне стало легко и спокойно. Я исцелился! Впервые за две недели спокойно уснул. А когда проснулся, то самостоятельно встал и попросил поесть. Находившаяся рядом жена от неожиданности что-то выронила из рук».
После этого события Сергей Петрович стал верующим человеком. В 1980 году он принял крещение в православной церкви.
После Гипронииавиапрома С.П. Пришвин работал в Союзтехэнерго, участвовал в обеспечении работы и реконструкции оборудования целого ряда электростанций, много ездил в командировки по стране: Сургут, Тобольск, Нижневартовск, Пермь. Пермскую ГРЭС впервые в Советском Союзе запустили в автоматическом режиме во многом благодаря расчётам, произведённым инженером С.П. Пришвиным. В 1982 году у него состоялась длительная командировка в Пермскую область (г. Добрянка и с. Комарово) на ГРЭС-2. Там Сергей Петрович стал впервые регулярно посещать церковные службы. Это происходило в местном храме во имя святителя Митрофана Воронежского. С того времени святой Митрофан Воронежский стал для Сергея Петровича своего рода путеводителем в лоне православия.
Позже Сергей Петрович и в Москве отыскал храм во имя святителя Митрофана Воронежского, построенный в середине 1890-х годов при приюте детей-сирот, основанном великой княгиней Елизаветой Фёдоровной.
В советское время храм был закрыт, в 1990-е годы его вернули верующим, отремонтировали, вновь освятили и возобновили службы, настоятелем стал протоиерей Дмитрий Смирнов, которого можно часто видеть на телеканале «Спас», беседующим со зрителями в прямом эфире. С.П. Пришвин начал служить в храме алтарником. Алтарник – это мирянин, читающий молитвы в храме, возжигающий свечи и помогающий во время богослужения священнику в алтаре (в прежние времена исполняющих такие обязанности называли пономарями). Это служение, в качестве послушания, обязательно проходят те, кто хочет посвятить себя священству.
Стать священником Сергей Петрович мечтает уже много лет. Отказавшись от жилья в Москве в пользу родственников, Сергей Петрович живёт на даче под г. Дмитровом. Но зимой бывает там не более трёх-четырёх часов, чтобы покормить любимую овчарку. Пенсии на покупку топлива не хватает, поэтому зимой дача не отапливается. В основном он обретается при Митрофаньевской церкви или на Савёловском вокзале.
Несколько лет назад Сергей Петрович повредил веткой дерева глаз, перенёс серьёзную операцию: глаз удалось сохранить, но зрение, увы, не восстановилось. Теперь ему сложно стало [i]читать молитвы в полумраке храма, что его очень огорчает.
Сергей Петрович, несмотря на все сложности своей жизни, человек светлый, весь проникнутый пришвинской «доброжелательной искренностью», о которой в своё время упоминала В.Д. Пришвина в книге «Наш дом». Невысокий, седой, немного сутуловатый, худощавый, с лучистыми серо-голубыми глазами, в меру артистичный. Во время нашей беседы, проходившей в одном из дополнительных помещений митрофаньевского храма, Сергей Петрович, увидев настроенный на него фотоаппарат, начал прихорашиваться, красиво уселся на кожаном диване, накинув на плечо клетчатый шерстяной шарф.
К книгам своего деда-писателя Сергей Петрович обратился по-настоящему уже после 30 лет. По его словам, он нашёл в них поддержку своим религиозным убеждениям, к которым не всегда с пониманием относились родственники, жившие рядом. О вере и религиозности М.М. Пришвина Сергей Петрович расспрашивал Валерию Дмитриевну. Она подтвердила верность его понимания творчества деда и показала ему иконы, которые висели в квартире писателя в Лаврушинском переулке.
Сам М.М. Пришвин признавался, что вера в Бога всегда жила в его душе, но по-настоящему воцерковлённым человеком он стал с появлением в его жизни Валерии Дмитриевны. С ней он начал регулярно посещать церковные службы. Последние месяцы жизни Михаил Михайлович по слабости здоровья исповедовался и причащался на дому, для чего приглашался священник – о. Николай. Отпевали советского писателя, по словам его внука, в храме Николая Чудотворца в Кузнецах.
Третьей женой Петра Михайловича стала Евдокия Васильевна. Ни её имя, ни её девичья фамилия не названы в дневниках М.М. Пришвина, где она упомянута пару раз.
5 января 1949 года М.М. Пришвин отметил в дневнике: «Вчера приезжал Петя с новой женой. <…> Он постарел, и, видимо, духовно остановился, прикрываясь одеялом оппозиции.
Только теперь по Пете понимаю грусть моей матери, когда я женился на крестьянке. Пусть я сделался писателем – это что! Это моё самолюбие, моя вера, мой талант, мой труд и так всё мой, мой, мой. Но жизнь наша, где наша жизнь? Вот по Лёве видно – сам никудышный, а жена умная, и создалась какая-то семья, какая-то жизнь. Так что две стороны у юноши, одна мужская – я сам, другая – моя жена. Только в 66 лет я почувствовал жену возле себя».[26]
Однако могучие крестьянские гены, унаследованные Петром Михайловичем Пришвиным от матери, в этом браке нашли, наконец-то, своё успокоение. Он обзавёлся хозяйством, завёл пчёл, родил двоих детей и построил ту модель семьи, которая в своё время не удалась его родителям. В отличие от отца-писателя, всю жизнь страдавшего от неудовлетворённости своей семейной жизнью из-за того, что жена его Ефросинья Павловна была простой крестьянкой и не соответствовала его интеллектуальному уровню, Пётр Михайлович в своём третьем браке обрёл гармонию и счастливо прожил с Евдокией Васильевной 35 лет. От этого брака родилось двое внуков писателя: Николай (1947 г.р.) и Наталья (1950 г.р.).
9 апреля 1947 года М.М. Пришвин записал в дневнике: «У Пети родился новый мой внук Николай. Ия тоже там живёт, в Пушкине. И Петя между жёнами как петух».[27]
К сожалению, жизнь «внука Николая» сложилась трагически. Он связался с нехорошей компанией и погиб, повторив судьбу героя В. Шукшина из кинофильма «Калина красная», с той лишь разницей, что успел обзавестись семьёй, детьми, но в лихие годы перестройки погиб и его сын.
С 1944 года Петр Михайлович Пришвин с семьёй жил в д. Федорцово, в сорока пяти километрах от Сергиева Посада, где он получил должность начальника Заболотского охотничьего хозяйства Совета военных охотников Генштаба армии. Там в 1950 году родилась внучка писателя Наталья Петровна Пришвина, реализовавшая свои способности в области математики и ставшая профессиональным экономистом. В 2014 году журналисты «Орловской правды» отыскали Н.П. Пришвину (в замужестве Бирюкову) в живописном посёлке Пуйга Тверской области, где она организовала базу отдыха и рыбалки «Полесье», стала хозяйкой небольшой гостиницы и прудов, в которых разводит рыбу. Любовь к природе она, очевидно, унаследовала от своего знаменитого деда.
В 2009 году Наталья Петровна финансировала подготовленное сотрудниками Дома-музея М.М. Пришвина в Дунине издание книги мемуаров своего отца П.М. Пришвина «“Передо мной встаёт образ отца”. Воспоминания о М.М. Пришвине», вышедшей в московском издательстве «Нонпарель».
По этой линии у М.М. Пришвина есть правнуки – Михаил и Илья и праправнуки – Иван, Андрей, Артём, Анна и Николай. Среди них только один – носитель фамилии Пришвин.
Резюмируя, можно сказать, что все потомки М.М. Пришвина были и остались незаурядными людьми, каждый из них по-своему проявил себя в той или иной сфере.
К сожалению, связи между пришвинскими потомками в большинстве своём утрачены. Орловский объединённый государственный литературный музей И.С. Тургенева собирает и бережно хранит в своих фондах книги, документы, фотографии и личные вещи М.М. Пришвина, часть которых экспонируется в постоянной экспозиции Музея писателей-орловцев, а как было бы интересно хотя бы однажды собрать потомков М.М. Пришвина и запечатлеть в музейной памяти живые веточки родословного древа писателя, у которого, по его собственному признанию, столько «в душе было радости и любви к жизни».
[1] Пришвин М.М. Дневники 1944-1945. М., 2013. С. 728.
[2] Пришвин М.М. Дневники 1918-1919. М., 1994. С. 269.
[3] Пришвин М.М. Дневники 1950-1951. М., 2016. С. 242.
[4] Пришвин М.М. Дневники 1932-1935. СПб., 2009. С. 231-232.
[5] Там же. С. 273.
[6] Пришвин М.М. Дневники 1948-1949. М., 2014. С. 362.
[7] Пришвин М.М. Дневники 1952-1954. С. 320.
[8] Домашнее имя В.Д. Пришвиной.
[9] Пришвин М.М. Дневники 1946-1947. М., 2013. С. 381.
[10] Там же. С. 616.
[11] Там же. С. 637.
[12] Пришвин М.М. Дневники 1948-1949. М., 2014. С. 294.
[13] Там же. С. 101.
[14] Там же. С. 380.
[15] Пришвин М.М. Дневники 1952-1954. М., 2017. С. 230.
[16] Пришвин М.М. Дневники 1938-1939. С. 398.
[17] Пришвин М.М. Дневники 1932-1935. СПб., 2009. С. 26.
[18] Там же. С. 12.
[19] Там же. С. 585-586.
[20] Электронное письмо В. Балиева к Г.Н. Павловой от 24.08.2018.
[21] Пришвин М.М. Дневники 1942-1943. С. 584.
[22] Пришвин М.М. Дневники 1944-1945. М., 2013. С. 198.
[23] Там же. С. 597.
[24] Пришвин М.М. Дневники 1946-1947. М., 2013. С. 19. Удинцевы – семья литературоведа Б.Д. Удинцева; Родионов К.С. – пчеловод, сосед Пришвиных в Дунине.
[25] Пришвин М.М. Дневники 1952-1954. СПб., 2017. С. 492.
[26] Пришвин М.М. Дневники 1948-1949. М., 2014. С. 362.
[27] Пришвин М.М. Дневники 1946-1947. М., 2013. С. 472.
[i] д