Е.Г. Мельник- заведующая филиалом БУКОО ОГЛМТ – Музеем И.С. Тургенева, член Тургеневского общества в Орле.

 

 

Орловский эпизод времён крестьянской реформы

// Тургеневский ежегодник  2020 года/ Сост. И ред. – Л.В. Дмитрюхина, Л.А. Балыкова.- Орел: Издательский Дом «Орлик», 2020. – 420 с.

 

Исследователям творчества Тургенева хорошо знакомо имя В.А. Цуриковой – писательницы, корреспондентки Тургенева, его землячки, оставившей благотворный след своими просветительскими деяниями.

Известны четыре письма Тургенева, адресованные Цуриковой, три из них датированы 1872-73 годами, четвертое – 1883-м.[1]

Мы обратили внимание на деталь, которая показалась нам любопытной. В письмах Варвара Александровна пожелала остаться, по словам Тургенева, «лицом неизвестным»[2]: в обратном  адресе она указала лишь  губернию, станцию железной дороги, свое имя и отчество. Ни слова, где она проживала, ни сословного положения, а главное, фамилии указано не было. Тургенев вынужден был адресовать письмо на имя Варвары Александровны с пометой: до востребования.

Мы задались вопросом: почему Цурикова пожелала остаться неизвестной, будучи, судя по всему, крайне заинтересованной в общении со знаменитым писателем.

Работая в Государственном архиве Орловской области, мы получили возможность познакомиться с документами семьи Цуриковых – с архивом, охватывающим период в целое столетие: мало-помалу история этой древней российской фамилии раскрывалась перед нами с её тайнами и драмами.

Цуриковы – старинный дворянский род, владевший вотчинами с конца XVI века и записанный в VI часть родословной книги Орловской, Курской и Воронежской губерний.

На протяжении XVI-XIX веков Цуриковых можно было отнести к «верхам» коренного орловского дворянства, чьи представители играли важную роль  в политической, экономической и культурной жизни Орловской губернии.[3]

Деда Варвары Александровны – Сергея Васильевича Цурикова современники находили странным, но при этом отмечали его блестящий ум, прекрасное образование (он служил переводчиком), а ещё почитали образцовым хозяином-агрономом. Его сын – Александр Сергеевич во многом превзошел своего отца. Благодаря сохранившимся в Орловском архиве документам удалось установить год его рождения – 1810[4].

Ему было 19 лет, когда его, выпускника Главного инженерного училища в Петербурге, заметил знаменитый Александр Гумбольдт, посетивший Северную столицу.

Внук Цурикова вспоминает, что Гумбольдт экзаменовал выдающегося воспитанника, отвечавшего ему попеременно на всех европейских языках.[5] Понятно, почему преподаватели не упустили возможность блеснуть таким воспитанником. Однако это не помешало начальству, по словам приятеля Цурикова Андрея Ивановича Дельвига, выпустить из училища юного инженера подпоручиком, а не поручиком, как других – за его непокорный нрав.[6]

Как станет ясно в дальнейшем, этот характер сыграет роковую роль в судьбе Александра Сергеевича.

По окончании училища Цуриков был послан на строительство Виндавского канала в Польшу – аккурат накануне польского восстания. Он попал на театр военных действий, был награжден орденом[7] Св. Анны 3 степени, с бантом.

По окончании польской кампании Цуриков поселился было в отцовской деревне – селе Лебедка, в 25 верстах от Орла.

Однако вскоре перебрался в Москву и поступил на службу в канцелярию генерал-губернатора Голицына.

По словам Дельвига, «появление в столице образованного и начитанного молодого человека, обладавшего огромной памятью и замечательным красноречием», обратило на себя внимание света.[8]

Впоследствии сам Цуриков назовет среди своих московских знакомых и приятелей – «любезных собеседников»: Чаадаева, Баратынского, Вяземского, Ермолова, Хомякова, доктора Гааза. И, среди прочих, – самого Пушкина.[9]

Молодой человек проявлял незаурядный литературный талант. В начале 40-х годов он стал печататься в лучшем литературном журнале той поры – «Отечественные записки», в котором был опубликован, выполненный Цуриковым, французский перевод стихотворения Пушкина «Клеветникам России».[10] Отметим, что в те же годы в «Отечественных записках» печатается молодой Тургенев.

В Москве Цуриков женится на небогатой, скромной девушке Шарлотте Карловне Сталь, дочери боевого генерала, участника войны 1812-го года. Брак их был счастливым. После кончины Сергея Васильевича супруги поселились в родовом поместье, с. Лебедке Орловского уезда и занялись ведением хозяйства.

Действительно, Цуриковы были крепкими хозяевами и успешными землевладельцами. Судя по Описи библиотеки, хранившейся в помещичьем доме, большую часть её составляли книги и журналы по агрономии.[11] Варвара Карловна была хорошей помощницей своему мужу и с сочувствием относилась к крестьянам, особенно к тяжелому труду женщин, осуждала помещиков, тративших деньги безрассудно.[12] Сам Александр Сергеевич  впоследствии напишет, что из 2000 тысяч душ ему подвластных «ни один не сбежал, ни один не сослан, ни один не продан, ни один не просил милостыню и по миру не ходил».[13]

Одновременно Цуриков продолжает свои литературные занятия. В 1856 году с приходом нового монарха и началом Великих реформ, возникает большое количество изданий, отражающих многообразие общественных мнений. Среди прочего множество журнальных статей, посвященных проблемам славянского мира. К этому времени относится написанная Цуриковым поэма «Уния», выдержанная в славянофильских традициях. Судьба легендарного гетмана Наливайко, заживо сожженного поляками в Варшаве, вполне выражает патриотический настрой автора, глубоко православного человека. Поэма будет напечатана в первом номере «Русского вестника» за 1863 год в пору, когда начиналось кровопролитное польское восстание. В библиотеке Тургенева сохранился этот номер журнала.[14]

Писатель, конечно, обратил внимание на имя автора – уже прежде знакомого ему по его оппозиционным выступлениям в орловском  Комитете по улучшению быта помещичьих крестьян, где он прочил «всепогибель дворянскому сословию» в связи с предстоящей крестьянской реформой. Корреспондент Тургенева В.К. Ржевский  специально обратил внимание Ивана Сергеевича на позицию Цурикова. Под пером Ржевского «просвещенный европеец» и бывший либерал предстает озлобленно-отсталым реакционером.[15] Позицию Цурикова в отношении к свершившейся крестьянской реформе ярко иллюстрирует обнаруженная нами рукопись – сатирический экспромт Цурикова на французском языке.

Позволим себе привести  этот небольшой текст в переводе Л.А. Балыковой:

      19 февраля

Наш обожаемый монарх

Витает словно в облаках

Его снедает лишь пассьон

К эмансипасьон

 

Прочтя публикацию

Об эмансипации,

Вся великая нация

Пожелала экспликации.

 

Положивши в мешок

Краюху хлеба впрок,

Устремился народ

В императорский чертог.

 

И се речет: ой, вы, гости-господа,

Напрасно явилися вы сюда

Воротитеся, любезные, домой

Всё и сладится, глядишь, само-собой.

 

Сие речение

Произвело в умах таковое потрясение,

Что все бояре-верные слуги государевы

Стали прямыми карбонариями.

 

Десерт подавать теперь станут сюда

Помещики-служки, вам, господа,

Покуда сосут кулаки у реки

Вконец обнищавшие мужички.

 

Мораль сей басни извлеки:

У нас теперь все мужики

Стремглав несутся в кабаки

Сэра Бернадаки![16]

Цуриков, во-первых, осуждает навязчивую идею эмансипации, которой якобы одержим государь, обращает внимание на всеобщую неразбериху, последовавшую за царским Манифестом, отмечает радикализацию общества, обнищание крестьян и как следствие – разорение помещиков и вдруг расцветший винокуренный промысел. И.П. Борисов, обращаясь к событиям этого времени на Орловщине, в письме к Тургеневу язвительно писал: «<…> все устраивают множество новых кабаков и этим надеются поправиться. Пьют сильней прежнего, и много на первые  дни [нового года] поокочурилось из достойнейших людей».[17]

Активные оппозиционные выступления Цурикова и его соратника – промышленника С.И. Мальцева вызывали раздражение в правительственных кругах. Главным пунктом несогласия орловцев с официальной позицией было отстранение провинциального дворянства от решения насущных вопросов реформы. В этой связи Мальцев распространяет записку о необходимости дворянского представительства по крестьянскому вопросу, так и по прочим общественным вопросам.[18] Оба, и Мальцев, и Цуриков выступали с предложением Конституции, которая обеспечила бы участие российского дворянства в государственных делах.[19]

К слову, свой проект Конституции в то же время представил в Главный Комитет и Тургенев. Правда, его проект благополучно затерялся среди бумаг Великого князя Константина Николаевича. А вот с земляками Тургенева Мальцевым и Цуриковым власть поступила жестче. Мальцеву последовал прямой запрет на выезд с семьей за границу, Цурикову же был нанесен более изобретательный и подлый удар, от которого он так и не оправился.

В 1861 году в Берлине выходит II часть сборника «Материалов для истории упразднения крепостного состояния помещичьих крестьян в России в царствование Императора Александра II». Автором был означен Дмитрий Петрович Хрущов – сенатор, сторонник крестьянской реформы. В составлении сборника приняли участие Н.А. Милютин и Владимир Александрович Черкасский. Сборник был запрещен в России. Столичные чиновники излагали свой взгляд на историю крестьянской реформы, в том числе они пытались объяснить сопротивление ей на местах. Среди прочих были упомянуты в качестве противников реформы Мальцев и Цуриков. Последнего авторы пригвоздили следующей характеристикой, ударившей по самому больному месту, задев его чувство чести, что было для Александра Сергеевича отнюдь не пустым звуком. Он был охарактеризован в сборнике как «бывший либерал, но потом высеченный своими дворовыми людьми и, вследствие того, сделавшийся врагом эмансипации»[20]. Реакция Цурикова была крайне болезненной. В Орловском архиве хранится Письмо помещика А.С. Цурикова, адресованное «редакторам» всех «законных» русских газет и журналов об опровержении публикации о нем оскорбительного клеветнического характера в зарубежном издании, сделанной анонимным автором. В этом письме Цуриков рассказал как «в самую жестокую распутицу приехал в деревню один, собрал всех своих дворовых людей и сказал им: “Братцы! меня и вас оклеветали! Какой-то злодей напечатал, что вы меня секли. Знайте об этом, но не опасайтесь ничего. Я Вас оправдаю перед Царем и перед всеми честными людьми и по-прежнему остаюсь Вашим отцом и благодетелем. Денежный штраф, который взымут с нашего злодея, будет обращен в пользу богадельни мною устроенной”»[21].

Отстаивая свою честь, Цуриков и его старшие сыновья готовы были идти до конца.

Эта история сломила Александра Сергеевича, хотя он продолжал печататься в газете «Весть» и участвовал в её финансировании[22]. Мы знаем, что Тургенев читал «Весть» и наверняка встречал на её страницах имя Цурикова.

Душевное состояние Александра Сергеевича оставалось подавленным. Это становилось очевидным для его друзей. Так, граф Владимир Петрович Орлов-Давыдов в письме от 11 апреля 1867 года, которое нам удалось обнаружить в Орловском архиве, выражал обеспокоенность состоянием здоровья Цурикова и приглашал погостить в его имении Отрадное[23]. Мы не знаем, принял ли Цуриков это приглашение. Среди бумаг семейного архива Цуриковых  мы нашли письмо младшей дочери Александра Сергеевича – Маши, датированное 6 января 1868 года, где Маша, в частности, писала: «У нас нынче была обедня и я подавала записочку за упокой папашечки»[24]. Видимо, Цуриков скончался 57 лет от роду незадолго до нового 1868 года. В следующем письме Маши, мы прочли трогательные строки: «Я давно не видала Папашечки во сне, а вот вчера я вижу, что будто бы он лежит в светлой комнате и что вся комната убрана белыми лилиями и зеленью <…> и что он меня позвал и я так обнимала и он всё шутил и меня так крепко целовал, и что мы с ним долго были вместе, а ты все из другой комнаты смотрела и радовалась, но Папаша мне сказал “теперь пойди, а через два дня мы с тобой увидимся и займемся” и потом мы  еще несколько раз поцеловались и я ушла. Этот сон меня так утешил, я все плакала о бедном Папашечке, что он умер, я бы теперь столько отдала бы, чтобы только взглянуть на него и поцеловать его ручку».[25]

Это письмо выразительно передает особенную атмосферу и теплые отношения между отцом и детьми в семье Цуриковых.

По всей видимости, толки об оклеветанном помещике Цурикове долго не умолкали в Орловской губернии и за её пределами. Вероятно, поэтому В.А. Цурикова не решилась в своем письме к Тургеневу поставить свою фамилию и полный адрес. Она сделает это позже, спустя десятилетие, незадолго до смерти писателя.

Надо думать, свой литературный талант она унаследовала от отца. Заметим, что в семье Цуриковых знали и любили литературу, читали Тургенева.

Об этом свидетельствуют воспоминания внука Цурикова Николая Александровича, опубликованные в эмигрантской газете «Возрождение», где он демонстрирует блестящее знание тургеневских мест, описанных в «Записках охотника».[26]

Тургенев же стоял у истоков литературного творчества В.А. Цуриковой, был её первым наставником. Рассказ «Буренчиха», неопубликованная рукопись которого хранится в одном из провинциальных архивов, был написан под непосредственным влиянием эпистолярного общения с писателем. Эта рукопись ещё ждёт своего комментатора.

А нашей целью было сто с лишним лет спустя вернуть, насколько это возможно, честное имя «любезному собеседнику» Ермолова и Пушкина – А.С. Цурикову.

В конце концов, говоря словами Тургенева, «эти люди жили, стало быть, они заслуживают памяти в истории».

 

[1] Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 28 т. Изд. 1-е. Письма: В 13 т. М.-Л., 1965. Т. 10, 13(2). С. 43-44, 57-58, 101-102.

[2] Там же. Т. 10. С. 101.

[3] Ткачева Н.К. Память о прошлом (страницы истории губернского города Орла). М., 2011. С. 33.

[4] ГАОО. Ф. 689. Оп. 1. Д. 8.

[5] Цурикова Н.А. Прошлое // Новый журнал. Нью-Йорк, 2003. Электронный ресурс: https://magazines.gorky.med;/nj/2003/230/proschloe.html

[6] Дельвиг А.И. Мои воспоминания // Издание Московского Публичного и Румянцевского музеев. 1912. Т. 1. С. 205.

[7] Там же.

[8] Там же.

[9] ГАОО. Ф. 689. Д. 8.

[10] См.: Алфавитный указатель к «Отечественным запискам» 1839, 1840, 1841, 1842 и 1843 гг. С. 42: Tsurikoff A., Traduction d’apres Pouchkine. Aux calomniateurs de la Russie.

[11] Токмакова Т.Н. Французская книга в составе частной библиотеки Цуриковых (на материалах Орловской губернии) // Ученые записки Орловского гос. университета, 2010. С. 53.

[12] ГАОО. Ф. 689. Оп. 1. Д. 1. Л. 62.

[13] Там же. Д. 8.

[14] Цуриков А.С. Поэма «Уния» // Русский вестник. 1863. Т. XLIV, № 4. С. 759-764.

[15] Громов В.А. Корреспонденты Тургенева 1858-1861 гг. в перлюстрациях III отделения // Т сб. Вып. IV. Л., 1968. С. 235.

[16] ГАОО. Ф. 689. Оп. 1. е/х 3. Л. 135-136.

[17] Письма И.П. Борисова к И.С. Тургеневу (Публ. Н.А. Хмелевской // Тургеневский сб. Вып. IV. С. 309).

[18] Материалы для истории упразднения крепостного состояния помещичьих крестьян в России в царствования императора Александра  II. Vol. II. Берлин. 1861. С. 301.

[19] Там же. С. 301.

[20] Там же. С. 300-301.

[21] ГАОО. Ф. 689. Д. 8.

[22] ГАОО. Ф. 689.

[23] Там же. 

[24] Там же.

[25] Там же.

[26] Цуриков Н.А. Встречи с Тургеневым // Возрождение. 19 апреля 1926. С. 4. РГБ.