« Черный Князь» … Повесть с непривычным для советской литературы интригующим названием, была написана орловским писателем Евгением Константиновичем  Горбовым  в далеком 1934 году. Произведение это,  к сожалению, неизвестно широкому кругу читателей, полностью  обошла его и литературная критика, и рецензии, и статьи.

И вот я держу в руках тоненькую,  109 листов пожелтевшую книгу с иллюстрациями Приокского книжного издательства, выпуска 1967 года.  О чем она, какие незримые  мостики соединяют и соединяют ли как говорил Джек Лондона « картинки жизни» 30 –х годов, и реальность нашу?

Это произведение – самый первый творческий опыт автора, хотя уже в 1936 году Е.К. Горбов был принят в Союз писателей СССР.

Герой книги – юный 19 – летний паренек, рабочий, впервые пришедший в газету. Внешне — он          « молчаливый и сумрачный» паренек, которого « тянет все неизвестное и неизведанное». Яков недоверчив к окружающему миру, анализирует, думает и познает. Для его натуры поиск « своего пути и предназначения» путем проб и ошибок даже важнее внимания девушки и прогулок под луной. Иной раз начинает казаться, что сейчас Яша привычным жестом наденет наушники, или начнет отыскивать ответы на You Tube.

Как справедливо отмечает писатель и публицист Алексей Варламов, « Мы все взрослеем и проходим через одно и то же. Нынешняя молодежь живет в  гораздо  больших  условиях свободы получения информации, передвижения». Ранее же, у других поколений, была дикая духовная жажда, информация поступала очень дозированно, хотелось « докопаться»  до правды, была потребность много читать.

Может ли художественное произведение дать ответ на множество вопросов? Большинство поэтов, писателей и драматурги поднимают вечные темы, актуальные во все времена, даже те, которые написаны сотни лет назад. И Яков приходит в библиотеку.

« — Что хотите взять? – спросил библиотекарь, заполняя карточку.

— Что же, — сказал Яков, прохаживаясь около шкафов, — у вас не густо тут.

-Напрасно так говорите. Книги есть, и довольно приличные. Вот современная литература: «Железный поток», « Разгром»….

Яков и сам видел эти книги. Но они его не занимали. « Разгром», « Железный поток» — все это обыденно и просто. Внимательные глаза шарили по верхним полках, в углах, где прятались незнакомые, заманчивые имена: Гауптман, Гамсун, Гейне».

Заметим, что заявить, пусть даже устами книжного героя, что  « Разгром» и « Железный поток»             « не занимает» и « это обыденно и просто», в  1934 году было все – таки достаточно смело, именно этот год  во  внутренней политике СССР являлся одним из самых жестких в смысле применения внутреннего террора. Для меня остается загадкой, как  вообще эта фраза не послужила автору  и его рукописи пригласительным билетом в суровые лагеря. Второй загадкой, прямо — таки « Харибдой»,  видится год выхода рукописи в свет, год это —  1967, где грозно сдвинутые густые брови генсека Брежнева напрочь отсекали возможность  всяческого вольнодумства и отклонения от « линии».  

      Что — то  булгаковское   сквозит  в  образах журналистов, населяющих редакцию, в которой предстоит работать Якова,  чем-то напоминает Фагота — Коровьева  внешность  юркого изворотливого репортера Заволжского,  это « молодой человек с коричневым портфелем под мышкой, одетый в клетчатое, похожее на дирижабль, кепи с длиннейшим козырьком, золотистый галстук, модные туфли и  имеющий  отпущенные, выхоленные ногти». Фагот — Заволжский виртуозно орудует многочисленными уловками и фокусами для « ловли новостей».

« — Учись, Мося,- тараторил Заволжский, пробираясь к столу. Вот представь себе горсоветскую канцелярию: солидные шкафы, суровые секретари.. . Еще не готов протокол, не подписан, -говорят секретари…Журналисту – начхать. В углу, за перегородкой, работает машинистка…этакая неземная, с голубыми жилками. Из породы мимоз « не тронь меня». Перед нею — протокол. Мимоза передергивает плечами, жеманится… но подвигает стул. Через минуту журналист сидит на краю стола. Болтает ногами и несет, что бог на душу положит: о прошлогоднем снеге,  о синих воробьях. Глаза направлены в протокол, а карандаш неутомимо строчит. Чик — хроника.  Чик -другая ».

Язык, описания, метафоры повести – удивительно  образные, запоминающиеся, тающие красоту даже в самых простых вещах,  акварельно — воздушные.

«Скоро двенадцать.  Весь городок — как горячее золотое блюдце над опрокинутой голубой чашкой. Посреди дороги,  в пыли, блестит разбитая бутылка: зубчатое горлышко то вберет в себя солнце, притаит его, то вдруг ослепительно, целым фонтаном блеска, брызнет во все стороны и кольнет глаза».

Путем  поиска, метаний от « коньячных пирушек журналистской богемы», увлечения рыцарями и златоволосыми  девами Гейне, разочаровании в людях,  пытается разобраться Яков в новом окружающем его мире, не стать фальшивкой, найти то, к чему стремится его душа, и  отчего- то не может найти.

« Есть безошибочный признак настоящей  вещи в литературе — это чувство свежести и радости, какие она оставляет, — писал Константин Паустовский Константину Горбову, желая сказать теплые слова о его творчестве.

И, закрывая книгу « Черный князь», действительно вдруг понимаешь удивительное качество стиля Евгения Горбова  — способности дать читателю ощущение свежести летнего дождя, радости, света, обновления  и, конечно же,  симпатии к его герою.

 

Автор: Конышева Виттория: Научный сотрудник музея писателей-орловцев