Автор: научный сотрудник фондов ОГЛМТ Симеонова С.Д.
Отец мой, писатель Николай Семёнович Лесков, с исключительной горячностью отзывался всегда на различного рода события общественной жизни. За зиму он до предела изматывался духовно и физически и с приближением поздней петербургской весны жаждал отдыха вне столицы. Он трудно переносил жару и потому не тяготел к югу. Его манила прохлада северных широт. Отсюда любовь к лесистым побережьям Балтики: древнему русскому городу Колывани – Ревелю, окрестностям Риги.
Увы, и в этих излюбленных им местах не всё протекало для него вполне безоблачно. В дни исполнившегося 5 марта пятидесятилетия со дня смерти отца мне приходит на память любопытный случай.
Лето 1870 года Николай Семёнович проводил с семьёй на ревельском купальном «штранде». Сначала всё идёт удоботерпимо: прибалтийские бароны и бюргеры, живо заинтересованные в выгодной сдаче своих вилл наезжим москвичам и питерцам, держатся с русскими дачниками хотя и подчёркнуто сухо, но и почёркнуто вежливо. Так проходит половина лета. Но вот разражается франко-прусская война. Картина резко меняется. С каждой новой телеграммой об успехах немецкого оружия бароны и бюргеры всех мастей и возрастов всё больше пьянеют и распоясываются , позволяя себе наглые выходки по отношению к людям, дерзающим говорить на улицах российского города по-русски!
Раз вечерком Лесков заходит в курортный «салон» пробежать последние газеты. Признав в нём русского, трое хорошо подогретых уже пивом барончиков и бюргерят с места начинают травить неугодного им посетителя, заключая свои вызывающие реплики «тотальным» выводом, что Россия «скоро разлетится, как дым».
На просьбу прекратить провокацию забияки уверенно переходят в наступление. Писатель был горяч, и раньше чем «агрессоры» успели опомниться, все трое были рассеяны тяжелым курзальным стулом…
Утром к нам пожаловали два почтенных барона в наглухо застёгнутых чёрных сюртуках, цилиндрах и с корпоративными ленточками. Лескова не было дома. Парламентёры долго объясняли, что им необходимо говорить «с господин Лескофф», «по ошень важный дель»…
Узнав об этом по возвращении домой, Лесков расхохотался:
— Дуэль? Подумаешь! Какой вздор!
Дуэли так и не вышло. Но вместо неё оскорблённое ревельское баронство вчинило в эстляндском рыцарском суде «уголовное» дело. Докатившись до самого правительствующего сената, «дело» в конце концов окончилось какими-то пустяками.
А.Н. Лесков.
Из архива Андрея Николаевича Лескова. БУКОО ОГЛМТ. РДФ ОФ. Ф. 34. № 19856/2.