А.М.Шинков (г. Орел)

 

ВЗГЛЯД  ФЕТА  НА  ПОРЕФОРМЕННУЮ  ДЕРЕВНЮ (по  черновым  материалам  к  статье  «Наша  интеллигенция») //  Тургеневский ежегодник  2011-2012 гг./ Сост. И ред. – Л.В. Дмитрюхина, Л.А. Балыкова.- Орел: Издательский Дом «Орлик», 2013

 

Отмена крепостного права явилась первой из череды великих реформ 60-х годов XIX века и должна была в корне изменить социально-экономические основы существования российского общества. Это предопределило острые споры о новых путях и целях развития России и неоднозначность оценок характера и последствий отмены крепостного права как социального института.

А.А. Фет как публицист непосредственно не касался вопросов сохранения или отмены крепостного права, но во многих его статьях и письмах встречаются оценочные суждения о системе помещичьего землевладения и о новых основах свободного крестьянского труда. В цикле очерков «Из деревни» А.А. Фет высказывает некоторые суждения о крепостном праве. Поскольку они неоднозначны и противоречивы, то требуют подробного анализа. В очерке «Осенние хлопоты» публицист любуется крепостным образом: «<…> по дороге к моему хутору тянулась длинная вереница подвод. Рядом с первым возом ехал мужик верхом, с последним тоже. «Кто эти люди?» – спросил я. «Старосты двух барщин». Нельзя себе представить более стройную картину сельского труда. Лошади у всех мужиков исправные, а у многих превосходной породы, от господских лошадей. Я насчитал сто подвод, и вся эта стройная сельская вереница потянулась к сараю. Кто не понимает наслаждения стройностью, в чем бы она ни проявлялась, в движениях хорошо выдержанного и обученного войска, в совокупных ли усилиях бурлаков, тянувших бечёвку под расчитанно-однообразные звуки «ивушки», тот не поймёт значения Амфиона, создавшего Фивы звуками лиры. Так поэтому вы видите идеал в этом крепостном обозе и вы против эмансипации? Все мы ужасно прытки на подобные заключения. Но воевать с мельницами и скучно и некогда, а на вопрос, вижу ли я в этом обозе идеал, отвечу прямо – и да, и нет. В принципе нет, в результате да. Это заведённый порядок, старинный порядок, которому надо подражать, несмотря на изменившиеся условия. <…> каждому легко убедиться, что со вступлением России в новый период деятельности заветные слова авось, да, небось, да как-нибудь должны совершенно выйти из употребления… Только над этим надобно ещё много  поработать, а барщина Шеншина – стройный результат прежнего порядка»¹.

В то время подобные мысли в обществе воспринимались крайне негативно. Название барщины «стройной системой» навлекло на Фета общественный остракизм. Современники (либералы и демократы) называли публициста крепостником и ретроградом, апологетом рабства, певцом социального неравенства. Публицисты либерального направления не только резко осуждали подобный образ мыслей, но и не останавливались перед злыми пародиями, в которых подчёркивали антагонизм «певца русской природы» и крепостника. Но, как мы попытаемся показать, точка зрения публициста была далеко неоднозначной.

Уже в очерке «Приближение зимы» Фет отмечает, что «идеал всякого живого организма в будущем, а не прошедшем». Поэтому крепостное право не стоит жалеть. Оно сыграла свою историческую роль и должно бесследно сойти со сцены. Правда, Афанасий Афанасьевич говорит о том, что отмена крепостного права не будет полной без разрушения общины как социального крестьянского института. Здесь необходимо пояснить некоторые исторические предпосылки появления крепостного права и общины в России. Закрепление крестьян на местах было произведено Борисом Годуновым для того, чтобы упорядочить социально-экономический уклад в России, поскольку нередко после года работы начинался хаотичный переход работников от одного помещика к другому. Таким образом, на Руси стало образовываться сословие «гулящих» людей, которое само по себе представляло опасность для самих устоев государства. Помещик был, по сути своей, представителем царя. Он имел постоянный надзор над социально-экономическим и правовым положением подведомственных ему крестьян. Помещику как представителю государства следовало вести диалог с общиной как местным самоуправлением на селе. Община коллективно представляла перед помещиком интересы своих членов. В 60-е годы XIX века община имела функции суда и расправы, в частности, она имела право выделять и выселять  из данной местности отдельных крестьян, ведала выдачей паспортов, которые позволяли членам общины выезжать в столицы или другие губернии, в том числе для занятия ремеслом или промыслом. С отменой права надзора со стороны помещика община превратилась в весьма замкнутый социальный институт.

Помещик являлся представителем государства, а как организация местного самоуправления ему противостояла община. При отмене крепостного права помещики утратили свои административные функции, но община как форма административного устройства сохранилась, при этом получила некоторые дополнительные полномочия в отношении своих членов.

А.А. Фет видит следующие пороки функционирования общины:

1. Сложность выхода из системы общинного землевладения, причём именно самые трудолюбивые крестьяне стремятся к выходу из общины, но вынуждены платить за право этого выхода огромные взятки.
2. Община как социальный институт имеет громадное и ничем не ограниченное влияние даже на семейную жизнь крестьян. Это влияние понятно, если мы вспомним, что  в функции общины входило утверждение семейных разделов, и здесь, к сожалению, тоже не обходилось без огромных поборов и несправедливостей.
3. Злоупотребления с выдачей паспортов и их продлением: паспорта выдавались на пять лет, по истечении этого срока крестьянин должен был прибыть в родное село, чтобы заменить паспорт на новый, но дорога до дома для дворника или извозчика из Москвы или Санкт-Петербурга была весьма дорога, да и продлить паспорт невозможно было без взятки. В 1860-е–1870-е годы эта ситуация породила в российском обществе целую проблему «паспортных» преступлений: многие выходцы из сельской местности жили по просроченным паспортам.

Все это, по мнению Фета, губительно сказывалось на развитии свободного труда в российском сельском хозяйстве.

Фет был знаком с творчеством Петра Павловича Цитовича, известного учёного, публициста и экономиста, редактора газеты «Берег». Цитович вступил в полемику с Николаем Константиновичем Михайловским, известным теоретиком народничества. Михайловский – журналист и редактор журнала «Отечественные записки», был горячим поклонником идей Н.Г. Чернышевского, видел в общине русский вариант коммун, с которыми российское общество познакомилось в трудах Фурье и Сен-Симона. Михайловский видел в существовании и развитии этого института залог появления «крестьянского социализма» в России, что и отстаивал в своих статьях. Цитович резко выступал против общинного землевладения и считал, что источником революционно-демократического движения является крепостное право. По его мнению, именно «помещичьи сынки»! пытаются заменить ушедшее крепостное право новым, ещё более страшным (они выдвигают теорию свободы половой и имущественной). Афанасий Фет был согласен с Цитовичем. Он считал, что община – это пережиток крепостного права, который играет роль главного тормоза, мешающего появлению и развитию типа сельского хозяина, который свободен в своём труде и характере его применения, а если необходимо, то и изменения. Поэтому Фет согласен с Цитовичем во мнении, что вред общины шире экономического смысла. По мнению публицистов, общинный надзор лишает человека одной из главных свобод – свободы труда. «Кто хоть мало вникнул в быт нашего крестьянина, тот вполне убеждён, что для последнего помимо всяких соображений, высшим идеалом всегда будет пословица: «Хоть щей горшок, да сам большой<…>» Общинные наделы обращаются на всё время выкупа в какой-то бессмертный майорат, и человек давным-давно продавший бы надел более состоятельному соседу, вынужден, вопреки своей испытанной неспособности к данному занятию, продолжать его во что бы то ни стало. Было бы слишком смело за сотни лет предсказать успех или неуспех той или другой формы труда, но судя по естественному ходу вещей, надо предполагать, что с появлением полной личной поземельной собственности начинается и естественная группировка этой собственности в руках более осмотрительных и способных, с одной стороны, и возникновение свободных рабочих рук, с другой<…>»².

Фет в своих тезисах рассматривает понятие труда в трёх фазисах: как способность или годность к труду, труд как процесс и результат труда. Процесс и результат (два фазиса труда) могут быть сберегаемы обществом при посредстве государства, но годность и способность к труду сберечь и поощрить невозможно, так как она всегда потенциальна и во многом зависит от желания самой личности, а также от оценки, которую общество выдаёт тому или иному виду труда.

Именно несвобода и жестокая принудительность, которую он видел ещё в утопиях Т. Компанелло и Т. Мора, влияние которой Фет прослеживает также у Бабефа, Фурье и Прудона, отталкивают Фета от социалистических теорий. «Самая мысль гнать посредством всяческого труда из области личной свободы, которой человечество добилось с таким трудом историческим путём, гнать это человечество в места заключения, бывшего до сих пор для всего живого мерою наказания – одна эта мысль превосходит всё нам известное о Неронах, Тамерланах и т.д., так как жестокость их не распространялась на весь род человеческий»³.

Мы видим, что в социалистических утопиях Фет подозревал и отвергал именно то, в чём его обвиняли оппоненты: он видел в удушении свободы труда признаки рабства, которое приведёт к деградации личности человека и уничтожению человечества. В собственности же публицист находил основы свободного развития личности и предпосылку появления в России новой социальной группы – свободных сельских хозяев. Эта новая часть российского общества и должна была привести страну к прогрессу посредством свободного труда, основанного на договорных отношениях. При таком взгляде Фета на крестьянский труд нам представляется неоправданным называть его апологетом крепостничества.

 

Примечания.

 

1. Фет А.А.Сочинения и письма в 20 т. Т.4. СПб., 2007. С.137.
2. Рукописный фонд РГБ. Ф.315, к.2, ед.хр. 9).
3. Рукописный фонд РГБ. Ф.315, к.2, ед.хр. 9).